Старый дом — читать сказку c картинками | Сказки Андерсена
На одной улице стоял старый-старый дом, выстроенный еще около трехсот лет тому назад, — год его постройки был вырезан на одном из оконных карнизов, по которым вилась затейливая резьба: тюльпаны и побеги хмеля; тут же было вырезано старинными буквами и с соблюдением старинной орфографии целое стихотворение. На других карнизах красовались уморительные рожи, корчившие гримасы. Верхний этаж дома образовывал над нижним большой выступ; под самой крышей шел водосточный желоб оканчивавшийся головой дракона.
Дождевая вода должна была вытекать у дракона из пасти, но текла из живота — желоб был дырявый.
Все остальные дома на улице были такие новенькие, чистенькие, с большими окнами и прямыми, ровными стенами; по всему видно было, что они не желали иметь со старым домом ничего общего и даже думали: «Долго ли он будет торчать тут на позор всей улице? Из-за этого выступа нам не видно, что делается по ту сторону дома! А лестница-то, лестница-то! Широкая, будто во дворце, и высокая, словно ведет на колокольню! Железные перила напоминают вход в могильный склеп, а на дверях блестят большие медные бляхи! Просто неприлично!»
Против старого дома, на другой стороне улицы, стояли такие же новенькие, чистенькие домики и думали то же, что их собратья; но в одном из них сидел у окна маленький краснощекий мальчик с ясными, сияющими глазами; ему старый дом и при солнечном и при лунном свете нравился куда больше всех остальных домов. Глядя на стену старого дома с потрескавшейся и местами пообвалившейся штукатуркой, он рисовал себе самые причудливые картины прошлого, воображал всю улицу застроенной такими же домами, с широкими лестницами, выступами и остроконечными крышами, видел перед собою солдат с алебардами и водосточные желобы в виде драконов и змиев… Да, можно таки было заглядеться на старый дом! Жил в нем один старичок, носивший короткие панталоны до колен, кафтан с большими металлическими пуговицами и парик, про который сразу можно было сказать: вот это настоящий парик! По утрам к старику приходил старый слуга, который прибирал все в доме и исполнял поручения старичка хозяина; остальное время дня старик оставался в доме один-одинешенек. Иногда он подходил к окну взглянуть на улицу и на соседние дома; мальчик, сидевший у окна, кивал старику головой и получал в ответ такой же дружеский кивок. Так они познакомились и подружились, хоть и ни разу не говорили друг с другом, — это ничуть им не помешало!
— Старику живется вообще не дурно, но он так одинок, бедный!
В следующее же воскресенье мальчик завернул что-то в бумажку, вышел за ворота и остановил проходившего мимо слугу старика.
— Послушай! Снеси-ка это от меня старому господину! У меня два оловянных солдатика, так вот ему один! Пусть он останется у него, ведь старый господин так одинок, бедный!
Слуга, видимо, обрадовался, кивнул головой и отнес солдатика в старый дом. Потом тот же слуга явился к мальчику спросить, не пожелает ли он сам навестить старого господина. Родители позволили, и мальчик отправился в гости.
Медные бляхи на перилах лестницы блестели ярче обыкновенного, точно их вычистили в ожидании гостя, а резные трубачи — на дверях были ведь вырезаны трубачи, выглядывавшие из тюльпанов, — казалось, трубили изо всех сил, и щеки их раздувались сильнее, чем всегда. Они трубили: «Тра-та-та — та! Мальчик идет! Тра-та-та-та!» Двери отворились, и мальчик вошел в коридор. Все стены были увешаны старыми портретами рыцарей в латах и дам в шелковых платьях; рыцарские доспехи бряцали, а платья шуршали… Потом мальчик прошел на лестницу, которая сначала шла высоко вверх, а потом опять вниз, и очутился на довольно-таки ветхой террасе с большими дырами и широкими щелями в полу, из которых выглядывали зеленые трава и листья. Вся терраса, весь двор и даже вся стена дома были увиты зеленью, так что терраса выглядела настоящим садом, а на самом-то деле это была терраса! Тут стояли старинные цветочные горшки в виде голов с ослиными ушами; цветы росли в них как хотели. В одном горшке так и лезла через край гвоздика: зеленые ростки ее разбегались во все стороны, и гвоздика как будто говорила: «Ветерок ласкает меня, солнышко целует и обещает подарить мне в воскресенье еще один цветочек! Еще один цветочек в воскресенье!»
С террасы мальчика провели в комнату, обитую свиною кожей с золотым тиснением.
Да, позолота-то сотрется,
Свиная ж кожа остается! —
говорили стены.
В той же комнате стояли разукрашенные резьбою кресла с высокими спинками.
Затем мальчик вошел в комнату с большим выступом на улицу. Тут сидел сам старичок хозяин.
— Спасибо за оловянного солдатика, дружок! — сказал он мальчику. — И спасибо, что сам зашел ко мне!
«Так, так» или, скорее, «кхак, кхак!» — закряхтела и заскрипела мебель. Стульев, столов и кресел было так много, что они мешали друг другу смотреть на мальчика.
На стене висел портрет прелестной молодой дамы с живым, веселым лицом, но причесанной и одетой по старинной моде: волосы ее были напудрены, а платье стояло колом. Она не сказала ни «так», ни «кхак», но ласково смотрела на мальчика, и он сейчас же спросил старика:
— Где вы ее достали?
— В лавке старьевщика! — отвечал тот. — Там много таких портретов, но никому до них нет дела: никто не знает, с кого они писаны, — все эти лица давным-давно умерли и похоронены. Вот и этой дамы нет на свете лет пятьдесят, но я знавал ее в старину.
Под картиной висел за стеклом букетик засушенных цветов; им, верно, тоже было лет под пятьдесят, — такие они были старые! Маятник больших старинных часов качался взад и вперед, стрелка двигалась, и все в комнате старело с каждою минутой, само того не замечая.
— У нас дома говорят, что ты ужасно одинок! — сказал мальчик.
— О! Меня постоянно навещают воспоминания знакомых лиц и образов!.. А теперь вот и ты навестил меня! Нет, мне хорошо!
И старичок снял с полки книгу с картинками. Тут были целые процессии, диковинные кареты, которых теперь уж не увидишь, солдаты, похожие на трефовых валетов, городские ремесленники с развевающимися знаменами. У портных на знаменах красовались ножницы, поддерживаемые двумя львами, у сапожников же не сапоги, а орел о двух головах — сапожники ведь делают все парные вещи. Да, вот так картинки были!
Старичок хозяин пошел в другую комнату за вареньем, яблоками и орехами. Нет, в старом доме, право, было прелесть как хорошо!
— А мне просто невмочь оставаться здесь! — сказал оловянный солдатик, стоявший на сундуке. — Тут так пусто и печально. Нет, кто привык к семейной жизни, тому здесь не житье. Сил моих больше нет! День тянется здесь без конца, а вечер и того дольше! Тут не услышишь ни приятных бесед, какие вели, бывало, между собою твои родители, ни веселой возни ребятишек, как у нас! Старый хозяин так одинок! Ты думаешь, его кто-нибудь целует? Глядит на него кто-нибудь ласково? Бывает у него елка? Получает он подарки? Ничего! Вот разве гроб он получит!.. Нет, право, я не выдержу такого житья!
— Ну, ну полно! — сказал мальчик. — По-моему, здесь чудесно; сюда ведь заглядывают воспоминания и приводят с собою столько знакомых лиц!
— Что-то не видал их, да они мне и не знакомы! — отвечал оловянный солдатик. — Нет, мне просто не под силу оставаться здесь!
— А надо! — сказал мальчик.
В эту минуту в комнату вошел с веселою улыбкой на лице старичок, и чего-чего он только не принес! И варенья, и яблок, и орехов! Мальчик перестал и думать об оловянном солдатике.
Веселый и довольный вернулся он домой. Дни шли за днями; мальчик по-прежнему посылал в старый дом поклоны, а оттуда тоже поклоны в ответ, и вот мальчик опять отправился туда в гости.
Резные трубачи опять затрубили: «Тра-та-та-та! Мальчик пришел! Тра-та-та-та!» Рыцари и дамы на портретах бряцали доспехами и шуршали шелковыми платьями, свиная кожа говорила, а старые кресла скрипели и кряхтели от ревматизма в спине: «Ох!» Словом, все было как и в первый раз, — в старом доме часы и дни шли один, как другой, без всякой перемены.
— Нет, я не выдержу! — сказал оловянный солдатик. — Я уже плакал оловом! Тут слишком печально! Пусть лучше пошлют меня на войну, отрубят там руку или ногу! Все-таки хоть перемена будет! Сил моих больше нет!.. Теперь и я знаю, что это за воспоминания, которые приводят с собою знакомых лиц! Меня они тоже посетили, и, поверь, им не обрадуешься! Особенно, если они станут посещать тебя часто. Под конец я готов был спрыгнуть с сундука!.. Я видел тебя и всех твоих!.. Вы все стояли передо мною, как живые!.. Это было утром в воскресенье… Все вы, ребятишки, стояли в столовой, такие серьезные, набожно сложив руки, и пели утренний псалом… Папа и мама стояли тут же. Вдруг дверь отворилась, и вошла незванная двухгодовалая сестренка ваша Мари. А ей стоит только услышать музыку или пение — все равно какое, — сейчас начинает плясать. Вот она и принялась приплясывать, но никак не могла попасть в такт — вы пели так протяжно… Она поднимала то одну ножку, то другую и вытягивала шейку, но дело не ладилось. Никто из вас даже не улыбнулся, хоть и трудно было удержаться. Я таки и не удержался, засмеялся про себя, да и слетел со стола! На лбу у меня вскочила большая шишка — она и теперь еще не прошла, и поделом мне было!.. Много и еще чего вспоминается мне… Все, что я видел, слышал и пережил в вашей семье, так и всплывает у меня перед глазами! Вот каковы они, эти воспоминания, и вот что они приводят с собой!.. Скажи, вы и теперь еще поете по утрам? Расскажи мне что-нибудь про малютку Мари! А товарищ мой, оловянный солдатик, как поживает? Вот счастливец!.. Нет, нет, я просто не выдержу!..
— Ты подарен! — сказал мальчик. — И должен остаться тут! Разве ты не понимаешь этого?
Старичок хозяин явился с ящиком, в котором было много разных диковинок: какие-то шкатулочки, флакончики и колоды старинных карт — таких больших, расписанных золотом, теперь уж не увидишь! Старичок отпер для гостя и большие ящики старинного бюро и даже клавикорды, на крышке которых был нарисован ландшафт. Инструмент издавал под рукой хозяина тихие дребезжащие звуки, а сам старичок напевал при этом какую-то заунывную песенку.
— Эту песню певала когда-то она! — сказал он, кивая на портрет, купленный у старьевщика, и глаза его заблестели.
— Я хочу на войну! Хочу не войну! — завопил вдруг оловянный солдатик и бросился с сундука.
Куда же он девался? Искал его и сам старичок хозяин, искал и мальчик
— нет нигде, да и только.
— Ну, я найду его после! — сказал старичок, но так и не нашел. Пол весь был в щелях, солдатик упал в одну из них и лежал там, как в открытой могиле.
Вечером мальчик вернулся домой. Время шло; наступила зима; окна замерзли, и мальчику приходилось дышать на них, чтобы оттаяло хоть маленькое отверстие, в которое можно было взглянуть на улицу. Снег запорошил все завитушки и надпись на карнизах старого дома и завалил лестницу,
— дом стоял словно нежилой. Да так оно и было: старичок, хозяин его, умер.
Вечером к старому дому подъехала колесница, на нее поставили гроб и повезли старичка за город, в фамильный склеп. Никто не шел за гробом — все друзья старика давным-давно умерли. Мальчик послал вслед гробу воздушный поцелуй.
Несколько дней спустя в старом доме назначен был аукцион. Мальчик видел из окошка, как уносили старинные портреты рыцарей и дам, цветочные горшки с длинными ушами, старые стулья и шкафы. Одно пошло сюда, другое туда; портрет дамы, купленный в лавке старьевщика, вернулся туда же, да так там и остался: никто ведь не знал этой дамы, никому и не нужен был ее портрет.
Весною стали ломать старый дом — этот жалкий сарай уже мозолил всем глаза, и с улицы можно было заглянуть в самые комнаты с обоями из свиной кожи, висевшими клочьями; зелень на террасе разрослась еще пышнее и густо обвивала упавшие балки. Наконец место очистили совсем.
— Вот и отлично! — сказали соседние дома.
Вместо старого дома на улице появился новый, с большими окнами и белыми ровными стенами. Перед ним, то есть, собственно, на том самом месте, где стоял прежде старый дом, разбили садик, и виноградные лозы потянулись оттуда к стене соседнего дома. Садик был обнесен высокой железной решеткой, и вела в него железная калитка. Все это выглядело так нарядно, что прохожие останавливались и глядели сквозь решетку. Виноградные лозы были усеяны десятками воробьев, которые чирикали наперебой, но не о старом доме, — они ведь не могли его помнить; с тех пор прошло столько лет, что мальчик успел стать мужчиною. Из него вышел дельный человек на радость своим родителям. Он только что женился и переехал со своею молодой женой как раз в этот новый дом с садом.
Оба они были в саду; муж смотрел, как жена сажала на клумбу какой-то приглянувшийся ей полевой цветок. Вдруг молодая женщина вскрикнула:
— Ай! Что это?
Она укололась — из мягкой, рыхлой земли торчало что-то острое. Это был — да, подумайте! — оловянный солдатик, тот самый, что пропал у старика, валялся в мусоре и наконец много-много лет пролежал в земле.
Молодая женщина обтерла солдатика сначала зеленым листком, а затем своим тонким носовым платком. Как чудесно пахло от него духами! Оловянный солдатик словно очнулся от обморока.
— Дай-ка мне посмотреть! — сказал молодой человек, засмеялся и покачал головой. — Ну, это, конечно, не тот самый, но он напоминает мне одну историю из моего детства!
И он рассказал своей жене о старом доме, о хозяине его и об оловянном солдатике, которого послал бедному одинокому старичку. Словом, он рассказал все, как было в действительности, и молодая женщина даже прослезилась, слушая его.
— А может быть, это и тот самый оловянный солдатик! — сказала она. — Я спрячу его на память. Но ты непременно покажи мне могилу старика!
— Я и сам не знаю, где она! — отвечал он. — Да и никто не знает! Все его друзья умерли раньше него, никому не было и дела до его могилы, я же в те времена был еще совсем маленьким мальчуганом.
— Как ужасно быть таким одиноким! — сказала она.
— Ужасно быть одиноким! — сказал оловянный солдатик. — Но какое счастье сознавать, что тебя не забыли!
— Счастье! — повторил чей-то голос совсем рядом, но никто не расслышал его, кроме оловянного солдатика.
Оказалось, что это говорил лоскуток свиной кожи, которую когда-то были обиты комнаты старого дома. Позолота с него вся сошла, и он был похож скорее на грязный комок земли, но у него был свой взгляд на вещи, и он высказал его:
Да, позолота-то сотрется,
Свиная ж кожа остается!
Оловянный солдатик, однако, с этим не согласился.
11 хороших идей — INMYROOM
Этот дом был построен в 1925 году, и с тех пор претерпел немало изменений. Однажды нынешний владелец решил, что в его жизни очень не хватает спокойствия – и выкрасил дом в белый цвет. Как оказалось, такой фон стал отличным началом обновления интерьера. Очень скоро пространство обрело новый облик: теперь современные светильники соседствуют здесь с винтажной мебелью, новые ковры покрывают отреставрированный паркет, а нейтральную цветовую гамму дополняют яркие синие и красные акценты. Заимствуем 11 дизайн-идей для бюджетного оформления старого дома.
1. Перекрасьте стены
Самый простой и недорогой способ обновить интерьер – перекрасить стены. Владелец этого дома решил попробовать придать интерьеру черты скандинавского стиля, поэтому основным цветом для стен был выбран белый.
2. Сочетайте сочетаемое
Если бюджет грядущей переделки явно не вместит траты на дорогие отделочные материалы и дизайнерские предметы интерьера, старайтесь использовать чистые цвета и проверенные сочетания. В отделке кухни этого дома использован, помимо белого, насыщенный серый цвет, а также обои с бело-серым рисунком. Простой и беспроигрышный альянс.
3. Не забудьте про яркие акценты
Создатель данного интерьера добавил в него яркие цветные акценты — красные, синие. Этот прием типичен для скандинавского стиля, но и в других интерьерах отлично работает. Главное не перестараться и выбирать гармонично сочетающиеся цвета.
4. Сохраните старую мебель
Кто сказал, что старая мебель не способна вписаться в современный интерьер? Напротив, все более частой становится ситуация, когда в свежеотремонтированной комнате находит место старый бабушкин комод или дедушкин письменный стол. В спальне этого уютного домика, к примеру, винтажное трюмо гармонично уживается с современной кроватью и новенькими светильниками.
5. Отреставрируйте паркет и лестницу
В старых домах деревянный паркет и лестница могут прослужить еще десятки лет, после того как отреставрировать их. Если дерево в удовлетворительном состоянии, то гораздо дешевле и проще будет немного обновить его, чем устанавливать новую лестницу и заново укладывать паркет.
6. Обустройте удобную кухню
А вот на кухне лучше не экономить! Это как раз тот случай, когда в долгосрочной перспективе выгоднее приобрести качественный гарнитур и максимально внимательно подойти к вопросу обустройства функциональных зон.
7. Не избавляйтесь от камина
Обратите внимание, насколько уютно выглядит зона отдыха в этом небольшом доме. Не последнюю роль в создании комфортной атмосферы играет камин. Если вы делаете ремонт в старом строении с камином, постарайтесь сохранить и обновить его. Как правило, это не требует чрезмерных затрат, а вот семейные вечера у огня — бесценны.
8. Дайте шанс винтажным коврам
Вопреки распространенному мнению, от старого ковра необязательно избавляться. Если он хорошо сохранился, а рисунок и цветовая гамма вас не отталкивают, отдайте ковер в химчистку, чтобы избавиться от грязи и пыли, и подыщите для «старичка» подходящее место.
9. Обзаведитесь живыми растениями
Комнатные растения — один из недорогих и эффективных способов освежить обстановку, сделать ее более уютной, а заодно и улучшить микроклимат помещения. Кстати, для тех, кто постоянно забывает поливать цветы, существует огромный выбор неприхотливых растений.
10. Чуть-чуть иронии не помешает
Не относитесь к оформлению интерьера слишком серьезно: в конце концов, это пространство для жизни, а не картинка из глянцевого журнала. Хочется использовать в декоре детские игрушки или приобрести ковер с шахматных узором? Сделайте это, позвольте себе немного иронии.
11. Сделайте балкон зоной отдыха
Не рассматривайте балкон как место для хранения ненужных вещей, ведь он может стать самой настоящей зоной отдыха. Владелец этого домика разместил на своем небольшом балкончике кресло, фонарь для свечи, поставил растение в горшке — и получил в итоге невероятно уютное место для утреннего кофе или вечерних посиделок.
сказка Натальи Корнельевны Абрамцевой читать онлайн
Информация для родителей: Сказка про старый дом — произведение писателя Натальи Корнельевны Абрамцевой. Сказка рассказывает о старинном заброшенном доме и о старом саду, в который заселился путешественник. После чего сад зацвёл, трещины сложились в рисунке. Однако ему пришлось уехать оттуда. Книга «Сказка про старый дом» очень добрая, легко написана, можно её почитать детям в возрасте от 6 до 11 лет. Приятного чтения.
Читать Сказку про старый дом
Дом был старый, деревянный. Крыша покосилась. Печка развалилась. Труба набок съехала. Окна не открываются, двери не закрываются. Щели в полах. Когда-то в доме жили люди. Давно. Тогда он был новенький и красивый. А потом люди уехали. И дом расстроился. Стал скучать и стареть. И сад вокруг дома тоже скучал-скучал и даже одичал от одиночества. Яблоки стали кислыми, вишни мелкими. Вместо цветов — высокая трава, крапива да лопухи выросли.
Вот так и жил старый, заброшенный дом в старом, заброшенном саду. Весной, когда стаивали огромные сугробы, выползало из-под снега кривое крылечко, дом и сад просыпались после долгого зимнего сна. Просыпались, потягивались, поскрипывая старыми досками и ветками. И дом говорил:
— А не думаешь ли ты, сад, что в этом году к нам могут вернуться люди?
— Думаю,— неуверенно отвечал сад.
— Мы должны приготовиться к встрече,— говорил дом.
— Конечно,— соглашался сад.
Им помогали ветер, дождь и солнце. Ветер влетал в дом через трубу. Проветривал комнаты, чердак и даже подвал. Потом через вечно открытую дверь вылетал в старый сад. Выметал прошлогоднюю листву, сухие ветки, помогал, очень осторожно, развёртываться нежным лепесткам диких яблонь и вишен. После ветра за дело брался дождь. Дождь тщательно отмывал весь дом: от съехавшей набок трубы до самого крылечка. Конечно, особенно дождь старался, когда мыл окна. Ведь стекла всё-таки. Пусть и разбитые. Ещё дождь своими сильными струями расчёсывал уже густую листву сирени, разглаживал листья тополей. И землю в саду поил дождь. Жаль, конечно, что не розы на ней вырастут, а лопухи да крапива, но пусть и они лучше зелёными и крепкими будут, чем чахлыми.
За ветром и дождём приходила очередь солнца. Солнце хорошенько просушивало дом. Гладило золотыми лучами стекла в паутине трещин — чтоб блестели ярче. Золотило старые наличники на окнах. Потом лучи солнца скользили по саду. Заглядывали в каждый крохотный цветок дикой сирени, чтобы те светились маленькими искорками. Затем снова прилетал ветер. Он где-то раздобыл семена кое-каких цветов, но ветер не был настоящим садовником и разбросал семена как умел. А потому одуванчики выросли не только в густой траве, но и на крыльце. А одна ромашка ухитрилась поселиться даже на крыше в какой-то щёлочке. Так, ветер, дождь и солнце помогали готовиться заброшенному дому и старому саду к встрече людей.
Дом и сад ждали. Но люди не приходили. Вернее, приходили, но, посмотрев на дом и сад, уходили.
— Это старый дом,— говорили люди,— у него разбиты окна, и крыша съехала совсем набок, и крыльцо развалилось. Разве это дом?
— Да, конечно,— соглашались другие люди,— и сад тоже совсем заброшен. Яблоки мелкие, вишни кислые. А крапивы сколько-о-о! А трава-то как разрослась… Разве это сад?
— Нет,— решали люди,— лучше мы построим новый, красивый дом и вырастим новый, замечательный сад.
И люди уходили. Дом и сад очень огорчались и начинали ждать снова. Ждали, ждали, ждали… И дождались.
На покрытом пылью долгих дорог велосипеде к дому подъехал человек. За спиной рюкзак. На багажнике — огромный чемодан с разноцветными наклейками. Через плечо — яркая дорожная сумка. На другом плече — фотоаппарат. На голове — широкополая шляпа. Конечно же, это бывалый путешественник. А путешественники, как известно, любят всякие странности. Дом с ромашкой на покосившейся крыше, с одуванчиками на кривом крыльце, сад, в котором ветви диких яблонь переплетаются с ветками дикой сирени, как в сказочном лесу, а по земле стелются тёмно-зелёные лопухи, похожие на огромные зонтики,— разве это не странность? Почти волшебная странность.
— Ах,— сказал путешественник,— какое чудо! Заколдованная избушка в заколдованном лесу.
«Вовсе мы не заколдованные,— подумали дом и сад,— мы заброшенные».
— Ах!— снова сказал путешественник.— Какая прелесть! И он защёлкал фотоаппаратом.
«Мы прелесть… Мы чудо…» — почти задохнулись от радости, смущения, неожиданности дом и сад.
— Пожалуй, я поживу здесь,— решил путешественник. И путешественник вместе со своим усталым велосипедом, тяжёлым рюкзаком, чемоданом с наклейками, дорожной сумкой и, конечно же, с фотоаппаратом поселился в заброшенном доме и одичавшем саду.
Что же из этого получилось? То, чего не могло не получиться. Яблоки стали крупными-крупными, вишни сладкими-сладкими. Среди лопухов расцвели ярко-красные маки величиной с огромные воздушные шары. Трещины на стёклах сложились в весёлые рисунки. Крылечко перестало просто скрипеть, оно стало чирикать очень музыкально. А дверь, которая уже много лет не могла шевельнуться, с удовольствием и лёгкостью открывалась и закрывалась. Почему же так вышло? Смешной вопрос… Ясно почему…
А потом? Потом путешественнику пришло время отправляться в путь. Ведь он путешественник.
И что же получилось? То, что и должно было получиться: жили-были заброшенный дом и заброшенный старый сад…
И потом пришла зима. Повалил снег. Снег. Снег. Сугробы в одичавшем саду. Сугробы на развалившемся крылечке. Сугробы на покосившейся крыше. Тяжёлый зимний сон.
…А потом пришла весна. Прилетел тёплый весенний ветер. Застучал тёплый весенний дождь. Тёплое весеннее солнце расправило длинные хрупкие лучи.
И старый дом сказал:
— А не думаешь ли ты, сад, что и в этом году к нам могут вернуться люди?
— Думаю,— ответил сад.
5 1 голос
Рейтинг статьи
Как найти планы или чертежи вашего старого дома
Современные дома практически всегда строятся по подробным чертежам, которые служат дорожной картой для специалистов по строительству, которые закладывают фундамент, возводят конструкцию и отделывают дом. Ни одна строительная фирма сегодня не может уверенно построить дом без них. Однако так было не всегда. В начале 1900-х годов и раньше строители редко составляли подробные спецификации, которые можно найти в современных чертежах.Строительство дома было в значительной степени делом условности, с использованием методов, передаваемых из уст в уста. Написанные руководства и сборники шаблонов часто содержали расплывчатую инструкцию «строить обычным способом».
Чертежи
Но для владельцев старых домов, которые стремятся сохранить или восстановить их исторически точным образом, чертежи являются незаменимым ресурсом для реконструкции и реставрационных работ. Это мечта любого домашнего ремонтника: вы поднимаете половицу на чердаке или открываете заплесневелый старый сундук, и вуаля — есть оригинальные чертежи с размерами, спецификациями и чертежами, показывающими, где каждое окно и дверь должны были быть изначально.Тайны вашего дома разгаданы, и у вас есть дорожная карта для ремонта и реставрации.
Увы, это мечта, которая редко сбывается. Для большинства из нас это только мечта.
Помните, что дом, в котором вы живете сегодня, возможно, начинался в совершенно другом стиле. Не сбивайтесь с пути в поисках планов греческого возрождения, когда ваш дом, возможно, начинался как федеральный стиль. Для начала ознакомьтесь с кратким изложением краткого изложения 35 «Понимание старых зданий: процесс архитектурного исследования».»
Так стоит ли отказываться от охоты? Еще нет! Есть несколько людей и мест, к которым вы можете обратиться за помощью в поиске оригинальных чертежей для вашего дома:
- Свяжитесь с агентами по продажам в вашем агентстве недвижимости.
- Посетите соседей с похожими домами.
- Проконсультируйтесь с местными инспекторами, оценщиками и другими строительными чиновниками
- Изучите карты страхования от пожара для вашего района
- Просмотрите местные архивы в историческом обществе, включая исторические книги планов
- Ищите архивные издания или местные газеты с рекламой недвижимости с простым Планировка этажей.
Риэлторы
Ваша первая линия запроса может быть с вашим риелтором. Если ваш дом был построен в течение последних 50 лет, агенты по продажам в вашем агентстве недвижимости могут помочь вам найти факты о его строительстве. Часто они знают местных застройщиков и знакомы со стилями жилья в вашем регионе.
Поскольку риелторы имеют дело со многими домами внутри и снаружи, они, как правило, знают, какие планы акций использовались в их местности. Другие названия складских планов включают планы каталогов, планы складских помещений, планы складских помещений, планы заказов по почте и складские книжные склады.Строители и застройщики будут настраивать готовые планы запасов, изменяя детали в соответствии с потребностями клиента, хотя индивидуальный план запасов не является индивидуальным домом. Ваш риэлтор, вероятно, знает разницу. В периоды американской истории, когда жилье на одну семью пользовалось большим спросом, использование фондовых планов могло сэкономить время и деньги — затраты растут с изменениями. Многие стандартные планы начинались как индивидуальные планы строительства для клиента архитектора, поэтому вы можете увидеть модифицированный особняк Билтмор в своем районе.Узнайте у своего риелтора историю города, а не только стили домов.
Соседи
Наряду с общением с риэлторами узнайте, что знают ваши соседи. Есть причина, по которой этот дом через улицу выглядит знакомым. Возможно, он был разработан одним и тем же человеком и построен одним и тем же разработчиком. Возможно, это зеркальное отражение, с небольшими отличиями в деталях отделки. Прогулка по коридорам вашего соседа может быть хорошим способом узнать первоначальный план этажа вашего собственного дома.
Складские планы связаны со строителями производственных домов, но любой может купить складские планы и построить на участке земли. Спланированные и закрытые сообщества обычно ограничивают доступные стили домов, которые являются стандартными планами для этого сообщества. Когда вы проезжаете по своему району, вы можете заметить множество вариаций одного и того же основного плана. Хотя они не уникальны, дома, построенные по готовым чертежам, могут быть очень красивыми. Каталожные дома от Sears, Roebuck & Co. и Montgomery Ward, построенные десятилетия назад, до сих пор популярны.
Государственные служащие
Государственные чиновники также должны знать кое-что об истории строительства вашего города, поэтому обратитесь к инспектору по строительству или в офис оценщика в мэрии. В большинстве городов и поселков по всему миру строители должны подать заявку на получение разрешения, прежде чем начинать новое строительство или реконструировать старый дом. Этот процесс обеспечивает некоторые стандарты безопасности для жильцов и для пожарной службы, которая защищает ваш дом. Разрешения, часто с планами этажей и чертежами фасадов, обычно подаются в офис инспектора по строительству в вашем местном городе или ратуше.Эти документы могут быть датированы не очень давно, но они могут быть полезны для изучения изменений, сделанных в вашем доме за последние 20 лет или около того.
Карты страхования от пожара
Пока вы находитесь в мэрии, спросите, где вы можете увидеть карты страхования от пожара для вашего района. В Соединенных Штатах многие карты страхования от пожаров датируются 1870-ми годами. По крайней мере, на этих картах будет указан первоначальный строительный материал (например, кирпич, дерево, камень), использованный для вашего дома. Хорошая карта с высоты птичьего полета также обеспечит трехмерный рисунок домов в вашем районе.Иногда достаточно деталей, чтобы показать форму зданий и расположение дверей, окон и веранд. Сравните свои выводы с Google Maps.
Исторический архив
Локальные архивы могут существовать в соответствии с законами о хранении записей — или нет. Многие сообщества ведут архивы со старыми фотографиями, планами зданий и картами. Эти записи могут быть свалены в беспорядочные кучи на чердаке ратуши или же они могут быть занесены в каталог и сданы на полки в вашу местную библиотеку, музей или историческую комиссию.Если вам повезет, может быть официальный город или городской историк, который может дать вам совет в ваших поисках.
Исторические каталоги, газеты и реклама
Различные другие публикации также могут помочь вам найти старинные чертежи вашего дома. Одним из источников являются исторические каталоги. Если ваш дом был построен на рубеже веков, велика вероятность, что строитель черпал вдохновение из книги образцов. В начале 20-го века многие американские дома, некоторые из которых были удивительно сложными, начинали со скромного производства готовых к сборке комплектов для заказа по почте Sears, Roebuck.Другие следовали планам акций, опубликованным такими фирмами, как Palliser, Palliser и Company. Посмотрите дома Sears и Craftsman, рекламируемые в старых журналах и каталогах заказов по почте. Другие каталоги предлагают коллекцию планов домов середины века, таких как планы многих домов Кейп-Кода 1950-х годов и расцвета минималистского традиционного стиля в Америке 1940-х годов.
Чтение старых рекламных объявлений также может дать вам исторический контекст для построения процессов прошлого. Простые планы этажей вашего старого дома или очень похожих домов могли быть опубликованы в рекламе недвижимости.Проверьте в своей публичной библиотеке старые номера местных газет. Кроме того, проверьте фермерские журналы и женские журналы, чтобы найти рекомендуемые планы строительства.
Интернет-ресурсы
Пока бегаете, продолжайте изучать интернет-ресурсы. Такие веб-сайты, как NETR Online, управляемые компанией Nationwide Environmental Title Research, LLC, продолжают добавлять общедоступные записи в свои базы данных. И помните, что если вы ищете планы домов, есть вероятность, что кто-то другой тоже их ищет. Посетите некоторые из форумов, которые все еще существуют в Интернете, например, Old House Web.
Если у вас нет времени на все это расследование или если вы не любите проводить исследования, верьте или нет, существуют люди, которым действительно нравится эта работа. Вы можете нанять специалиста. Чертежей может и не быть, но каждое изменение, внесенное в ваш дом, оставляет за собой след улик. Специалист по строительству (обычно архитектор или инженер-строитель) может использовать полевые измерения и другие подсказки, чтобы воссоздать первоначальные планы.
Теперь, когда вы знаете, как выглядел ваш дом, начинается настоящая работа… ремонт.
портфолио по перестройке старого дома | Дизайн дома и реставрация
Новые цвета окраски фасада оживляют эти дома. Посмотрите фотографии домов «до и после» с современными и историческими цветовыми сочетаниями. Эти фотографии являются проектами только с изменением цвета краски.
Нажмите здесь, чтобы просмотреть наше портфолио проектов экстерьера.Множество примеров от викторианцев до Кейп-Кодс.
Нажмите здесь, чтобы посмотреть фотографии проектов по благоустройству дома.
Посмотрите видео, как шаг за шагом преображается дом.
Щелкните здесь, чтобы узнать, как это сделать.
Сможете ли вы указать все ошибки, допущенные архитектором в этом доме?
Этот дом может выглядеть хорошо на первый взгляд и, возможно, на пятый взгляд для некоторых, но есть множество ошибок, и я покажу вам, как их исправление может улучшить привлекательность.
Щелкните здесь, чтобы узнать, как это сделать.
Посмотрите, как этот дом преображается шаг за шагом. Ремонт этого дома был основан на отзывах читателей Face Book. Привлекательность бордюра всегда можно улучшить с помощью услуг по реставрации старого дома.
Щелкните здесь, чтобы увидеть выполненную работу и готовый продукт.
Планы нового дома могут понравиться потенциальному владельцу, но если их просмотреть опытным глазом, можно обнаружить множество типичных ошибок проектирования.
Нажмите здесь, чтобы увидеть, какие изменения были внесены.
Несовместимое дополнение отремонтировано, чтобы соответствовать греческому стилю возрождения этого фермерского дома. Также добавлены новая солнечная комната, парадный вход и сарай-гараж. Все четыре стороны этого дома подверглись полной реконструкции.
Нажмите здесь, чтобы увидеть преображение этого исторического фермерского дома.
Этот дом ремесленника потерял все характерные черты из-за неудачного обновления. Посмотрите, как этот ремесленник подарит этому дому вторую жизнь.
Щелкните здесь, чтобы увидеть преображение Ремесленника.
Этот исторический дом был заброшен и потерял весь свой исторический характер. Виртуальная реставрация показывает, как этот дом должен выглядеть и может выглядеть еще раз.
Нажмите здесь, чтобы увидеть, какие работы были выполнены и предлагаемые реставрации.
Первоначальная конструкция крыши крыльца была сильно изменена, что сделало изогнутое крыльцо частично незащищенным и восприимчивым к повреждениям от погодных условий. Посмотрите на новую изогнутую крышу крыльца и на то, как новые цвета краски делают этот дом популярным.
Щелкните здесь, чтобы увидеть выполненную работу и готовый продукт.
Чтобы лучше визуализировать этот архитектурный чертеж, на чертеж были добавлены настоящие сайдинги, окна и т. д., чтобы визуализировать окончательный результат. Посмотреть готовый дом.
Щелкните здесь, чтобы увидеть выполненную работу и готовый продукт.
Дом в современном стиле преображается и превращается в уютный дом ремесленника.
Щелкните здесь, чтобы увидеть выполненную работу и готовый продукт.
Реставрация этого бунгало началась хорошо, но требуется крыльцо и некоторые корректировки цветовой гаммы. Посмотреть готовый дом.
Щелкните здесь, чтобы увидеть выполненную работу и готовый продукт.
Этот Craftsman 1903 года, спрятанный под алюминиевым сайдингом и кирпичами, покрытыми штукатуркой, восстановлен в своем первоначальном виде.
Нажмите здесь, чтобы увидеть, как этот дом может выглядеть без покрытия.
Это историческое здание в его нынешнем состоянии выглядит населенным привидениями.Посмотрите, как историческая реставрация может сделать ветхий дом красивым.
Нажмите здесь, чтобы увидеть, как можно преобразить этот дом.
Улучшите внешний вид с помощью небольших недорогих изменений, которые окажут большое влияние.
Нажмите здесь, чтобы посмотреть завершение строительства этого бунгало.
Старые дома в Крумау, 1914 г.
Старые дома в Крумау , 1914 г.
Непрозрачная краска и карандаш
32,5 x 48,5 см
Альбертина, Вена
Я знаю, что найдется один из тысячи, кто живет любовью к людям, животным, растениям и вещам, кто постигает организм всех вещей, кто видит во внутренней жизни растений и в их ликах живое дыхание их ликов .
— Эгон Шиле (1)
Как и многие другие художники того времени, особенно во Франции и Германии, Эгон Шиле (1890, Тульн, Австрия – 1918, Вена) чувствовал, что близость к природе вдохновляет на творчество. (2) Он также считал, что природа обладает антропоморфными качествами. Таким образом, его пейзажи имеют много общего с его портретами. Его корявые деревья имеют такие же зазубренные очертания, как и конечности его подданных. Его подсолнухи стоят изолированно, их окружение пусто, как и его отчужденные портретные персонажи.Даже дома на его городских пейзажах с их освещенными окнами напоминают моргающие в ночи глаза.
Пейзажи Шиле также являются частью его поисков божественного в природе. Как и художники-романтики, он использовал естественные формы, которые часто напоминают религиозные знаки или символы. Его деревья могли бы вызвать в памяти крест, а его леса — интерьер готической церкви. (3) Его поэзия продолжает эту тему. В стихотворении «Танненбаум» («Елка», 1910) он писал: «Вхожу в красно-черный собор дремучего елового леса, который живет нешумно и в миме созерцает себя.(4)
Городские пейзажи Шиле также имеют много общего с его портретами. Они демонстрируют интерес к необычным перспективам и часто смотрят сверху. Известно, что для написания своих портретов Шиле стоял на лестнице, глядя вниз, а для своих городских пейзажей — на вершине башни. Последние раскрывают его интерес к двухмерному дизайну и при этом сохраняют пространственную целостность.
С 1911 года подход Шиле к пейзажу и городскому пейзажу стилистически изменился. Его картины начали приобретать ауру распада, одиночества, отчаяния и надвигающейся катастрофы.Его городские пейзажи изображали старые заброшенные города, предлагая пессимистический взгляд на старость и, в конечном итоге, на смерть. (5)
Старые дома в Крумау ( Alte Häuser in Krumau , 1914), изображает склон холма в пригороде над рекой Молдау, застроенный домами. Как и его портреты, Шиле пропускает большую часть окружающей среды, опуская, в первую очередь, Молдау и даже детали домов, граничащих с ним. Гуашь останавливается, не дойдя до нижних палат, бесцветных, набросанных черным карандашом, структурно незавершенных и спорадически заштрихованных.Хотя картина указывает на его интерес к двухмерному дизайну, как и у его наставника Густава Климта (1862–1918), очевидно его дополнительное увлечение структурой и линией. Ощущение этих зданий как «старых домов», в том числе самого старого дома в Крумау, Германия (ныне Чески-Крумлов, Чешская Республика), проникает; они тлеют и разваливаются на глазах в незаконченный черно-белый набросок.
1. Гельмут Фридель и Хелена Перена, ред. Эгон Шиле: Неудержимое эго; Работы из Альбертины , экз.Кот. (Кельн: Wienand, 2012), с. 116.
2. Эгон Шиле: Коллекция Леопольда, Вена , exh. Кот. (Кельн: DuMont; Нью-Йорк: Музей современного искусства, 1998), с. 19.
3. Фридель и Перена, Эгон Шиле , с. 112.
4. Эгон Шиле, «Танненбаум» (1914), цитируется там же.
5. Эгон Шиле: Коллекция Леопольда, стр. 19 и 238.
историй Сиэтла: у всех нас разные воспоминания
«Что мы делаем», Клэр Джонсон.Временное общественное искусство по заказу Управления искусств и культуры. Установлено в 2021 году. Тринадцать витрин, вдохновленных интервью с четырьмя местными выжившими, рассказывающими об их опыте жизни с ВИЧ и о семье.Сохранение исторического наследия в Сиэтле начинается с сообщества. Проект рассказывания историй
Seattle Histories освещает места, людей и события, которые сформировали историю сообществ Сиэтла. Эти истории, рассказанные членами сообщества, подчеркивают опыт и рассказы, которые могли быть упущены из виду или искажены в нашем городе.У всех нас разные воспоминания
Клэр Джонсон
1. Я многого не знаю
Я родился в Сиэтле как раз тогда, когда здесь появились первые признаки ВИЧ. Я мог бы сказать, что никогда не знал мира без СПИДа, но в то же время я точно не знаю, когда и как я впервые узнал об этом. Я не помню, чтобы когда-либо слышал об этом как о GRID. Я не знаю, думали ли мои родители об этом раньше или нет.В детстве смертельная угроза этого казалась личной, но я не знала, почему. Я не знаю, почему я думал, что это произойдет для меня, особенно для моего народа, моя семья выглядела достаточно спокойной, более или менее. Мы были первым поколением, которое никогда не знало, что было раньше, и, возможно, каждый ребенок какое-то время думал, что оно наступит для них. Не знаю, что я имею в виду под своим народом, просто ползучая уязвимость. Я не знаю, чувствуют ли мои гетеросексуальные младшие сестры то же самое. Какой-то одинокий детский фатализм в груди, или настороженно оглядывающееся через плечо, взрослое выражение в моем маленьком детском хмуром взгляде.Не знаю, как рано я узнал о связи с гей-сообществом. Я уверен, что знал слово «СПИД» задолго до того, как понял, что означают «гей» или «квир», и не получил каких-либо доказательств того, что эти слова относятся ко мне.
2. Исторически
Мои родители всегда говорили, что наш район исторически был местом, где жили геи, но я, маленький ребенок, на самом деле этого не замечал. Я немного подозрительна, интересно, откуда мои родители думают, что они знают об этом. У нас есть друзья-геи, но большинство из них живут за городом.В нашем квартале много католических семей, может быть, в нас есть что-то особенное, но, может быть, мы просто держимся подальше от какой-либо церкви или не были здесь так долго. Только позже я вижу это: ежегодный парад гордости, радостно кричащий по Бродвею и приносящий каждое лето в парк, Red & Black Books Collective на углу у City People’s и хозяйственного магазина, Rainbow Grocery через дорогу, Toys в Babeland. вниз по склону. Возможно, я заметил еще несколько, когда они исчезали.
«Мое зимнее пальто», Клэр Джонсон, 2006 г.
3. Волонтерский парк
В раннем возрасте я чувствую себя иначе, чем соседские девочки, с которыми я иногда играю, я замечаю это больше всего, когда рождается моя младшая сестра, они выражают восторг от ее младенчества, которого я не чувствую, мне никогда не приходило в голову чувствовать. Помимо игры в одиночестве или рисования, самое лучшее в мире — это время, проведенное с моим лучшим другом Эваном. Мы придумываем сложные игры, карабкаемся по металлическому куполу на площадке Волонтерского парка или плескаемся в детском бассейне, гордо плавая, прижав руки к каменистому бетонному дну.Парк полон воспоминаний и сюрпризов, больших миров и вещей, на которые можно взобраться, статуи верблюдов и кедры, похожие на потайные палатки, где нужно следить за использованными иголками, а также то, что может быть гигантской автобусной шиной, взгромоздившейся над водохранилищем, мы А еще мы почти уверены, что это настоящая кость динозавра на детской площадке. В какой-то момент, когда я достаточно взрослый, чтобы читать, на тротуаре рядом с густыми гигантскими рододендронами появляется написанное аэрозольной краской сообщение. Аккуратный маленький квадратик, заполненный ЗДЕСЬ ИЗБИВАЛ ПЕДИАРА / ТУДА ИЗБИВАЛ ПЕДАГА , нанесенными по трафарету через определенные промежутки по всему парку.Моя мама нерешительно объясняет, что квир — это грубое слово для геев, и это сложно, что-то вроде восстановления языка. В частном порядке я задаюсь вопросом, были ли они избиты в каждом месте, где появляется сообщение. Интересно, в порядке ли они, живы ли они? Интересно, должны ли педики все время драться, если слово содержит в себе насилие? Интересно, почему я чувствую, что то, о чем я ничего не знаю, является частью меня, я всего лишь ребенок. Честно говоря, у меня и сейчас, в зрелом возрасте, такое скрюченное чувство, что оно не говорило «побои», что оно говорило об убийстве, но я ничего не могу найти об этом, когда ищу.
22 декабря 2010 г. пост-ит Клэр Джонсон4. Не думать о браке
Взросление началось в другой стране, запрет на однополые браки, годы жизни вдали от партнера, познакомились в колледже, из трех наших паспортов Англия была единственной страной с законами о гражданском партнерстве, которые позволяли одному из нас иммигрировать, чтобы присоединиться к другому. В конце моих двадцатых наше партнерство эффектно разрывается, стресс из-за миллиона вещей — тяжелые попытки стать художником, тяжелая жизнь там, где вы никогда не хотели бы быть снова, я знаю, что это было тяжело для нее, деньги, погода, бесконечная плохая работа и мы молоды оказывается тоже.Несмотря на это, я все время знаю, как привилегировано иметь этот единственный паспорт. Я выросла, никогда не думая о браке, настолько тщательно, что это никогда не было первым правом, за которое я бы боролась, в глубине души я не верю в это как в правовой институт или личную цель. Но все же это в конечном итоге формирует ландшафт моей жизни. Я возвращаюсь в Сиэтл в свои собственные годы, пока законы не отменили. К тому времени, когда мне исполняется 30, я снова живу на Капитолийском холме, в той же тихой части холма, где я вырос. Я взрослый, странные бары, такие как Wildrose, которые я видел только снаружи, когда был подростком, теперь открыты для меня, но вокруг нас тоже рушится эта огромная натуральная ночная жизнь, старые друзья возвращаются, все ошеломленно смеются, как район изменился.Гетеросексуальные подруги вызывают ужасающие ругательства так, как я, к счастью, этого не делаю, но есть пьяные гомофобы и туристы, о которых тоже нужно беспокоиться, ночью я чувствую себя в большей безопасности на пустых переулках.
5. Мюзиклы
Малыш, я обожаю поездки на 15th Video, невероятно узкое пространство, заставленное кассетами VHS и ярко освещенными тайнами. Я никогда не знаю, что мои родители подумают дальше. Мы берем старые фильмы вместо детских — Грир Гарсон и Лоуренс Оливье в «Гордость и предубеждение» , каждую пару Кэтрин Хепберн/Кэри Грант, мюзиклы вроде «Поющие под дождем» и «Смешная девчонка» .Мне больше всего нравятся мюзиклы, когда легко представить главных героев лучшими из лучших друзей как можно дольше. Больше всего я ненавижу момент, когда отношения между Марией и капитаном становятся романтическими в Звуки музыки . Это не похоже на совпадение, что вскоре после этого мир кино взрывается нацизмом и телесными угрозами. Моя прекрасная леди позволяет мне верить на протяжении всего пути, даже если он явно ужасный лучший друг.
10 марта 2014 г. пост-ит Клэр Джонсон6.Соседские дети
Начальная школа находится всего в нескольких минутах ходьбы, наши бдительные родители старательно и сложно обеспечили места для нас с Эваном в TOPS. Нежные соседские девушки гуляют со мной по утрам, разделяясь по ступенькам в Стивенс, пока я пересекаю бетонный двор к деревянным переносным тележкам позади. Иногда по утрам, когда оба моих родителя на работе, я прохожу несколько дверей вниз в начале темноты в дом другого ребенка, играю в одиночестве с куклами его старшей сестры Ше-Ра.Позже выясняется, что парень тоже гей, в старших классах я сталкиваюсь с ним на концертах для всех возрастов в спортзале Meany, в наши 30 он становится онлайн-активистом за права мужчин, неузнаваемо ненавистным, умирает молодым от чего-то необнаруженного, его сладко свирепого мама находит его в душе, я думаю. Она дает мне его школьные фотографии прямо перед смертью. Я узнаю других детей на фотографии, это их выпуск 8-го класса из Вашингтона, это еще один квир-ребенок из моей старшей школы, одетый в макияж в стиле KISS со звездой над глазом, заставил меня смеяться, когда я был подростком, умер от самоубийства, когда взрослый.Каждый раз, когда я прохожу мимо их старого дома, мне хочется кого-нибудь защитить.
7. Кэл Андерсон Парк
За те годы, что я отсутствовал, игровое поле для футбольных игр младшей сестры возле Бродвея странным образом породило сверкающий новый парк, примыкающее к нему водохранилище, окруженное темной оградой, странное пространство внезапной городской воды теперь скромно покрыто травой, паблик-артом и фонтаном-пирамидой. , кишащий загорающими и собаками. Он назван в честь Кэла Андерсона, первого открытого гея в законодательном собрании штата Вашингтон, который умер от осложнений СПИДа в середине 1995 года.Пытаясь восстановить тот небольшой карьерный рост в искусстве, которого я добилась в Англии, лелея свое разведенное сердце и чувствуя себя иностранцем в своей родной стране, я прогуливаюсь по парку с ребенком, которого няню на полставки. Забота об этом ребенке, как ни странно, возможно, первое, что заставляет меня конкретно благодарить за жизнь, которую я пытаюсь построить дома, она остроумная и веселая в 7 месяцев, когда мы встречаемся. Иногда кажется, что каждый ЛГБТК+ человек в Сиэтле случайно владеет этим парком, открытой зеленой толпой странного смеха во всех направлениях, и мне жаль, что я не одевался поярче и как-то не знал всех.В другие дни это другие вещи, сглаживание или скручивание так же быстро, как погода на северо-западе. Когда я сейчас ищу в Интернете «Кэл Андерсон» для этого письма, информация о парке намного превосходит любые записи о человеке.
«Что мы делаем», Клэр Джонсон. Временное общественное искусство по заказу Управления искусств и культуры. Установлено в 2021 году. Тринадцать витрин, вдохновленных интервью с четырьмя местными выжившими, рассказывающими об их опыте жизни с ВИЧ и о семье.
8.Я чувствую, что должен объяснить
Несмотря на то, что Эван здесь, начальная школа потрясла меня до глубины души. Мое отличие уязвимо, кажется, это то, что другие дети могут видеть во мне. Они делают это предельно ясно, но в непредсказуемые моменты я никогда не успеваю подготовиться. Я до сих пор смеюсь с ним и завожу новых друзей, но дружба с мальчиком, по-видимому, часть того, что со мной не так. Прятаться или изменяться никогда не кажется вариантом, я просто должен делать все возможное, чтобы остерегаться, чтобы это не слишком меня удивило.Честно говоря, будучи взрослым, я до сих пор не уверен, что они видели. Я знаю, что я был не единственным, кто боролся. Я, маленький ребенок, каждый день устало наблюдаю и наблюдаю за неизбывной болью всех остальных, и все же я не могу заставить нас быть в этом вместе. Мир сбивает с толку. Спустя годы моя мама размышляет в письме ко мне, когда я была подростком: «Я отчетливо помню, как говорила тебе, как круто быть другим — быть левшой, не любить кукол, идти своим путем, а не путем девочек, которые правил детсадовскими социальными слоями.«Сколько себя помню, я горячо принимаю это близко к сердцу, я рано решаю, что с миром что-то не так, а не со мной. Но от этого школьные дни не становятся безопаснее.
9. Этот солнечный момент
Летние каникулы мы едем в Айдахо, чтобы увидеть семью моей мамы. Мы приносим детские книги на пленке, взятые в библиотеке Генри, мне нравится драматический изгиб ее пандуса, резко приподнятый и широкий на фоне приземистого здания 1970-х годов, ищем Рей, библиотекаря, которая дает нам новые книжные идеи, тайно наслаждаясь тем, как все выглядит странно. желтый внутри.А вот в минивэне я предпочитаю музыкальные кассеты, сделанные из старых пластинок моих родителей. В этот солнечный момент мы слушаем что-то новое, музыку подруги моего отца по колледжу Джуди Фьелл. Большинство ее песен, кажется, о природе или политике, броский рефрен, призывающий ратифицировать ERA, приводит к интригующим разговорам в машине, я думаю, что часть детства я, надеюсь, догадывался, что дискриминация в отношении женщин была скорее старомодной вещью. . В школе это всегда представлялось как нечто историческое, больше не обсуждаемое — только в старшей школе я заметил более низкие баллы на тестах по математике за одни и те же ответы, или в художественной школе, когда я увидел, что цисгендерные мужчины доверяют своим творческим намерениям. более.Но самым интересным в музыке Джуди была песня о любви. Не знаю, что именно я сказал, но папа небрежно поправляет меня — в этой песне речь идет о женщине.
10. Надуманный
К тому времени, когда мне исполнилось 30, я наконец-то поверил, что смогу продолжить свою художественную карьеру самостоятельно, а может быть, даже развить ее. Я все еще на Капитолийском холме, я осознаю множество привилегий, которые позволяют мне оставаться там, даже когда магазины, которые я знал, закрываются, даже когда новые места в основном слишком дороги.Я встречаюсь с другими художниками и писателями и преподаю вместо того, чтобы работать нянькой, между поездками в Пони или кинофестивалями на Египетском и Северо-Западном кинофорумах или чтениями в дружелюбной грязи гостиной, превращенной в кабаре Хьюго Хауса. Я все еще хожу через Кэла Андерсона. Паркуйтесь все время. Я справляюсь с искусством, но с трудом, маленькие рисунки в окнах Safeway на 15-м через недолго просуществовавшую программу Community Artist Program или проданные друзьям. Мечты о паблик-арте кажутся невероятно надуманными, но я мечтаю о том, чтобы совершить кругосветное путешествие по непостижимому галерейному миру, получая деньги за искусство, но искусство, которое каждый может увидеть, не платя за него самостоятельно.Периодически я начинаю видеть фрески школьников в окнах старого здания водохранилища, единственного оставшегося сооружения, которое хоть что-то говорит о том, что скрывал этот парк. Время от времени я обращаюсь к другу, полушутливо жалуясь: «Почему городские власти Сиэтла не позвонят мне и не попросят поместить мои работы в эти окна?»
11. Подождите и посмотрите
Обмани меня по дороге в Айдахо, мне нужны ответы. Откуда мои родители узнали что эта песня на магнитофоне была о женщине? Я уверен, что это не было сказано так или иначе.Папа объясняет: «Когда Джуди поет песню о любви, она поет ее женщине. Не мужчина. Потому что, когда Джуди влюблена, она влюблена в женщину». Я встречал Джуди и ее партнеров раньше, она забавная и теплая, с знающими морщинистыми глазами, когда она навещает, они с моим отцом всегда весело шутят вместе и так сильно смеются. Но каким-то образом, слушая ее кассету, я впервые слышу эту важную информацию: не все девушки обречены вырасти в женщин, которые влюбляются в мужчину и вынуждены жить с ним.С растущей завистью я понимаю, что некоторым женщинам посчастливилось обойти обычную судьбу, они вырастают лесбиянками, которым вместо этого приходится жить с женщиной. Это звучит намного лучше для меня. Но я также понимаю, что лесбиянки составляют, к сожалению, небольшой процент населения. У меня хорошие оценки в начальной школе, я немного знаю математику. Шансы, вероятно, плохие для меня, я думаю. Наверное, я вырасту и узнаю, что я натурал. Думаю, я справлюсь с разочарованием, если до этого дойдет.Я ничего не могу с этим поделать, я говорю себе, что мне просто нужно подождать и посмотреть, что произойдет, когда я стану достаточно взрослой, чтобы влюбиться.
«Секреты или нет», Клэр Джонсон, 2014 г.12. Художник
Несмотря на ежедневные ловушки и бдительность, я завожу школьных друзей, оказывается, четверо или пятеро из них остаются друзьями на всю жизнь. На встречах по выходным мы искусно играем в притворство, за исключением того, что мои любимые игры не совсем притворные, это предварительная настройка.Выберите категорию игрушек, кубиков, мягких игрушек, нарядов или вещей в комнате, чего угодно. Выбирайте по очереди, пока не разделите все части. Сделай мир из той половины, что у тебя есть, искусно переделай этот стул в мост, или здание, или гору, все, что у тебя есть, должно быть всем в мире, переворачивай его или складывай с этим другим, пока твой ограниченный выбор фантастически не превратится в новые идеи. Спустя десятилетия в колледже я научился говорить, что мне нравится работать с творческими ограничениями.Десять лет спустя, когда у меня, наконец, появились друзья-писатели, писатель-беллетрист предложил другую фразу: построение мира. Друг, с которым я чаще всего так играю, — ребенок художника. Их дом постоянно меняется, мама практикуется в инсталляциях на стенах с экстравагантно пестрыми слоями пестрой краски. Утренний свет после ночевки становится черным, голубым или даже розоватым, в разную погоду раскрывая тайные мгновения медно-желтого цвета.
13. Старая пожарная часть
В какой-то момент моего детства 15-го видео переезжает через улицу в старую пожарную часть № 1.7, его замысловатые кирпичные арки возвышаются из-за угла, как причудливый замок, охраняющий парковку QFC. Для всей средней школы и значительной части старшей школы я продолжаю думать, что это местонахождение нового видеомагазина, хотя сейчас, в будущем, кажется, никто вообще не помнит старое.
«Младшая сестра» Клэр Джонсон, 2006 г.14. Я вижу, как это происходит
В 4-м или 5-м классе наш класс отправляется на экскурсию в совершенно новый дом Бейли-Буше.Я знаю, что люди умирают от СПИДа уже давно, я не знаю, как это нам объясняют, но я понимаю, что это для них место. Экскурсия, вероятно, является частью нашей ежегодной недели городской школы в TOPS, мы видим инсталляцию мамы моего друга, художницы, Мэри Энн Питерс. Мои детские воспоминания полностью отделены от безвкусного медицинского веб-сайта Вирджинии Мейсон, который я нахожу сейчас, я представляю чистые недавно построенные залы, наоборот, наполненные индивидуальностью, тайные мимолетные дары за каждым углом.Мэри-Энн сделала что-то вроде комнаты для медитации или смутно священного пространства, воспоминание кажется маленьким и уютным, но каким-то космически обширным, текстурным глубоким синим цветом, вспышками нежных веточек или звезд. Это те же цвета, что и мой папа, поющий Карли Саймон перед сном. Kid me держит это воспоминание глубоко внутри себя, в пространстве, где искусство встречается со смертью и делает что-то невозможное. Это особенное пространство дано только тем, кто собирается уйти несправедливо, людям, которые знают, что их вот-вот похитят. Мать моей подруги сделала им этот подарок, потому что она знает, что это неправильно, она знает, что они заслуживают чего-то гораздо лучшего, чем то, что происходит сейчас.Ее разрисованные снова и снова стены предлагают на мгновение уйти от ужаса, разворачивающегося на их телах, она говорит им молча: я вижу вас, я вижу, что это происходит.
15. Сохраняйте спокойствие
Сейчас я пятиклассник. К настоящему времени в моем теле накопилось так много школьных дней, что я легко напрягаюсь, когда переступаю порог классной комнаты и попадаю в мир, которым правят другие дети. К сожалению, мой стол стоит посередине вперед, я чувствую себя незащищенным под любым углом. Рисование по-прежнему успокаивает меня, но я должен делать это в свободное время.Думаю, кому-то становится ясно, что я должен уйти из этой школы. Мой учитель Том вызывает меня в коридор, чтобы поговорить по душам, но я не понимаю поддержки, просто нервничаю и разоблачена, не зная, что ему нужно, чтобы я сказала. Я не слышу его слов, я пытаюсь придумать, как заставить его чувствовать себя лучше и поторопиться с неловкостью всего этого. Горстка из нас время от времени покидает класс для какой-то групповой консультации в маленькой комнате наверху деревянной лестницы, отдельно от всех этажей классной комнаты.Я думаю, что моя подруга-сорванец, которая тоже оказалась лесбиянкой, могла быть в группе, но память странная, и я понятия не имею, как нас идентифицировали для этих сессий.
18 июля 2006 г., сообщение Клэр Джонсон
16. Дружелюбный
Темным будним вечером в начале 2019 года я неуклюже бреду сквозь февральскую метель, обрушившуюся на весь город, скользя маленькими шажками вниз по холму и через Кэла Андерсона, наконец, вынырнув в теплую оранжевую тишину центрального лекционного зала Сиэтла.Я с тревогой вспоминаю свой SAT, был ли это первый, заброшенный раз, когда я выбежала в обморок от таинственной боли, закончила свой день в отделении неотложной помощи, медленно познавая телесную цену всей этой бдительности? Или второе, время замены, спокойное и без происшествий. Сейчас я здесь для участия в учебном лагере по общественному искусству, организованном Кристен Рамирес и другими руководителями проектов из Управления искусства и культуры. Я так взволнован — после многих лет отклоненных заявок на участие в подобных тренингах, проводимых городом, позитивные действия наконец открыли дверь.Я был принят на эту сессию, специально финансируемую AIDS Memorial Pathway благодаря их мастеру-художнику Горацио Лоу, для художников, лично затронутых ВИЧ / СПИДом. Я тоже нервничаю — кажется, многие артисты знают друг друга, приглашенные докладчики, городские служащие. я никого не знаю. Надо мной сидит отмеченный наградами художник Клайд Петерсен, я решаю рискнуть и напомнить ему, что мы вместе учились в старшей школе, слава богу, он такой дружелюбный.
17.Художественный класс
Вспоминая 5-й класс, я чувствую себя обнаженным на открытом воздухе каким-то уязвимым, ненадежным образом. Но есть и другой совершенно противоположный вид открытости — я думаю об уроках рисования. Я почти закончил начальную школу, и внезапно, НАКОНЕЦ, у нас появился мой первый учитель рисования в школе. Его зовут Роб, он приходит из средней школы раз в неделю, чтобы проводить с нами специальные уроки рисования с мелками и цветной бумагой. С самых ранних воспоминаний я всегда знал, что хочу быть художником, но я никогда не знал художников, кроме мамы моего друга.Роб так серьезно говорит об искусстве, что я погружаюсь в уверенность, что эти уроки были созданы исключительно для меня, чтобы моя жизнь стала лучше. Я чувствую себя в такой смущающей безопасности, такой своеобразной с этим спокойно забавным незнакомцем.
18. Серьезное искусство, малышка
Этот краткий всплеск художественного счастья запечатлелся в моей памяти, яростно взявшись за руки со всеми более сложными вещами в этом году. Роб направляет нас слушать эту музыку, рисовать ощущения от каждой отдельной песни, пока она происходит.Серьезному художнику никогда не приходит в голову, как смешно и дерзко, что каждая песня написана Мадонной. Мы переходим от «Holiday» к «La Isla Bonita» и, наконец, к «Into The Groove» и «Express Yourself». Пару лет спустя, когда я стал достаточно взрослым, чтобы купить себе в спальню компакт-диск с бумбоксом, один из первых альбомов Я ищу то, во что, как я понял, играл Роб, Непорочная коллекция .
Раскрашенная вручную копия картины Винсента Ван Гога «Ночная терраса кафе» Роба Уоллеса, 1980-е годы.Фото: Клэр Джонсон, .19. Искусствоведение
К этому моменту TOPS уже переехал в здание Сьюарда, расширившись до старших классов. Однажды Роб ведет нас в гору к кирпичному зданию, выходящему на автостраду, на специальную сессию по истории искусства. Художественная комната средней школы кажется таинственно затемненной, как стена какой-то бордовой европейской академии, знаменитые картины появляются вдоль выступа доски, словно освещенные прожекторами. «Девушка с жемчужной сережкой» смотрит через плечо из бархатных глубин, потрясающие глаза смотрят на меня.Я знаю, что это девушка из названия, но она выглядит так очаровательно бесполой или гибкой, что-то такое уязвимое и жесткое в ее безволосом голом взгляде, пышная бесформенная ткань, неловко сгущающаяся вокруг ее плеч. «Ночная терраса кафе» кажется самой реальной версией ночи, которую кто-либо когда-либо создавал, бесконечное сообщество цветов в каждом цвете, мазки всегда движутся даже столетие спустя. Только когда мне за 30, я понимаю, что мир не выглядит так для всех, врач, которого я больше никогда не увижу, объясняет, что у меня пожизненный визуальный снег.Роб рассказывает нам о художниках, а также объясняет понятие подделок, задавая классу вопрос — это настоящие картины или копии?
20. Паблик-арт
В марте 2020 года у меня пять недель фантастически сюрреалистической художественной резиденции в Crosstown Arts в Мемфисе, штат Теннесси. Выбранный после двух предыдущих неудачных попыток, он, пожалуй, самый гламурный в моей карьере. Я разговариваю по телефону с подругой-поэтом из дома, но звонок прерывается — когда секундой позже на моем телефоне мигает «Город Сиэтл», я ожидаю, что буду продолжать смеяться вместе с ней над всякой ерундой местного писательского мира — но это не мое. друг сейчас на линии.Это менеджер проектов в Управлении искусств и культуры, она наблюдала за бесчисленными публичными арт-панелями, когда они отклоняли мои заявки. «Вы знакомы со старой сторожкой водохранилища в парке Кэла Андерсона?» Город Сиэтл звонит, чтобы попросить меня выставить свои работы на его окнах.
21. Частное поручительство
Вермеер и Ван Гог складываются вместе как фавориты в моем мозгу детства, но эти две картины остаются пульсирующими четкими. После истории искусства Роб приносит нам в класс журналы, мы выбираем фотографии для рисования в стиле известных художников.Мои лошади в стиле Ван Гога, выходящие из воды, взятые из рекламы Marlboro и нарисованные мелками, кажутся лучшим произведением искусства, которое я когда-либо делал. Эти лошади остаются пришпиленными к потолку над моей кроватью до совершеннолетия, и я смотрю на это, когда не могу уснуть. Мои циничные одноклассники знают ответ на торжественно-хитрый вопрос Роба, но для меня те копии, которые он сделал, более реальны, чем настоящие.
«частное свидетельство» очень молодой Клэр Джонсон, 1992 год22. Секция геев и лесбиянок
В средней и старшей школе видеомагазин превращается из места, которое мои родители творчески курируют для меня и моих сестер, в пространство нового агентства.В светлое время суток мне разрешают ходить туда одной, выбирать диски самостоятельно. Есть целые разделы «Гей» и «Лесбиянки», позже «ЛГБТК». Я смотрю и пересматриваю так много гомосексуальности 1990-х, замученной или манерной, или не совсем-педической, но вроде как, или более странной, чем гомосексуальная, или полностью законченной. моя голова, я-подросток, никогда не подозревающий, что десятилетия в будущем я среднего возраста буду в квартире какой-нибудь новой подруги, лесбийской пары на другой стороне Капитолийского холма, громко смеясь над проблематичным мусором, к которому мы привязались в подростковом возрасте, фильмы, которые я забыл так давно.Никто из них не видел ту, у которой внезапно обнажилась К.Д. lang в библиотеке маленького городка Аляски. Salmonberries не рекомендую, но о странности воспоминаний не жалею. Один из этих друзей вырос где-то в более консервативном месте и спрашивает: «Кто такой k.d. язык?»
23. Новости о Робе
Насколько я помню, где-то в 7-м классе я узнал, что Роб умер от СПИДа. Сейчас я сбиваю с толку второй из двух мучительных лет в средней школе Вашингтона, каждое утро мой автобус уныло кружит за куриной бойней Акме на Кинг-стрит.Я, будущий вегетарианец, напряженно прислоняюсь лбом к окну, когда одинокий мужчина в резиновых непромокаемых штанах поливает из шланга бетонный двор или мы останавливаемся на светофоре рядом с подъезжающим грузовиком, его кузов представляет собой стену из клеток, набитых живыми цыплятами, перьями прижатыми к металлу. В 8-м классе меня неожиданно переведут обратно в TOPS, где все учащиеся средней школы занимаются искусством, но в вашингтонском художественном классе, как и в старшей школе в Гарфилде, попасть туда почти невозможно. И все же за этот один семестр я каким-то образом силой выбрался из класса домоводства, который мне назначили, в искусство, где я всегда хотел быть.Я совершенно сбит с толку тем, что мне удалось это сделать. Когда я слышу новости о Робе, я начинаю амбициозное увеличение своего рисунка 5-го класса, используя причудливую масляную пастель, две вставшие на дыбы лошади, выходящие из водоворотов Ван Гога. Я думаю об этом как о Робе, но он уже ушел, это просто для меня, чтобы выразить свои чувства куда-то.
24. Сюрприз
После всего, моя сексуальность все еще остается сюрпризом. Я нахожусь в подвале у подруги из средней школы, мы снова шутим о безнадежных влюбленностях, когда эта подруга — которая уже сказала мне, что она бисексуальна, — мягко обнаруживает, обнажает романтическую изнанку еще одной моей дружбы.В течение нескольких месяцев она единственный человек, с которым я говорю об этом, потому что я не совсем в это верю. Я такой же я, лесбиянки такая редкость, каковы шансы? И я уже закрутила так много обычных увлечений парнями, которых не знаю. Это правда, однако, я чувствую какую-то скрытую романтику, мягко выраженную в близких моментах с этим единственным другом, о котором она спрашивает. Во время нынешней пандемии мы, наконец, воссоединяемся после 15 лет молчания, сидя на заднем дворе ее родителей спиной к тому же подвалу. Я спрашиваю, идентифицирует ли она себя как бисексуалку после того, как всю жизнь у нее были только партнеры-мужчины, и хотя это было всего полтора года назад, я до сих пор не помню ее ответа.
27 сентября 2014 г., сообщение Клэр Джонсон25. Есть вещи, о которых я не могу говорить
Все будет хорошо, когда я выйду к своим родителям, не волнуйтесь. Когда я рос, мне никогда не приходилось спрашивать, кто такой k.d. lang, они слушали ее все время. Ее обложка журнала Vanity Fair 1993 года, опрятная и одетая, когда Синди Кроуфорд соблазнительно бреет свой гладкий андрогинный подбородок, месяцами с гордостью развешивала всю нашу кухню. Есть вещи, о которых я не могу говорить, но знаю, что я знаю, что мне повезло, я очень привилегирован в своей семье.
26. Исследования
Городские власти хотят, чтобы моя временная художественная комиссия была связана с близлежащими постоянными работами, которые создают Мемориальную тропу СПИДа, простирающуюся от станции легкорельсового транспорта Капитолийского холма до парка. Кто-то предложил меня из списка участников Public Art Bootcamp AMP. По мере того, как первые карантины обрушивались на мою модную резиденцию в Мемфисе, новостные оповещения из столпотворения дома в эпицентре быстро заполняли мой телефон, я в частном порядке утопаю в старых архивных исследованиях по СПИДу из округа Кинг.Я по глупости не выделила достаточно времени для спонтанного плача, и мое беспокойство по поводу обеих болезней слишком близко к дому, слишком разумно, чтобы его игнорировать. По большей части один в этом гигантском заброшенном складе, превратившемся в сверкающий центр искусств, я снова думаю о Робе. Мне всегда хотелось узнать о нем побольше, каждые несколько лет оптимистично предпринимая еще один обреченный поиск в Интернете. Неудивительно, что «Роб-художник из Сиэтла превзошел учителя по СПИДу 1990-х» не дает никаких полезных результатов, какую бы комбинацию я ни пробовал. Я даже не знаю его фамилии.Кем он был на самом деле. Как я вообще узнал, что он умер? Как я узнал, что у него СПИД, я даже не был в TOPS в 7-м классе. Я пытаюсь спросить старую подругу, но она почти не помнит его, определенно никогда не знала, что он болен.
«Прогулка по парку», Клэр Джонсон, 2018 г.27. Подарки соседям
Я испытываю ностальгию по всем местам, которые исчезли, но быть подростком на Капитолийском холме в 1990-х ничем не отличалось от того, чтобы быть взрослым художником, работающим полный рабочий день здесь сейчас — многое запрещено, будь то несовершеннолетний тогда, или деньги сейчас, или безопасность, или что-то еще, но есть также многое, что я люблю.Мой опыт проживания в этом районе всегда был похож на безжалостную охоту за мусором, когда я натыкался на маленькие сюрпризы, которые поддерживали меня, поддерживали меня, восстанавливали чувство принадлежности. Еще до того, как я уверился в своей ориентации, Бродвей мягко заявил о себе как о пространстве легкой юношеской свободы, по которому можно ходить и где полно карманов случайных чудаков, таких как Bailey-Coy Books. Я ищу любой повод, чтобы просмотреть их полки после школы, просто чтобы чувствовать себя в своем роде с взрослыми сотрудниками. Компакт-диски Sleater-Kinney и Mavis Piggott и SuperDeluxe, купленные на лейблах Orpheum, Wherehouse Records и Cellophane Square, по-прежнему остаются любимым сокровищем даже спустя годы после закрытия этих магазинов или после того, как сами группы объявляют о своем уходе.Каждый год, когда начинается лето, друзья приходят на парад гордости через Волонтерский парк. Смотреть квир-фильмы на фестивалях в Египетском или Бродвейском концертном зале или на Гарвардском выходе, мчаться на дешевый утренник Boys Don’t Cry в кинотеатре на вершине Бродвейского рынка и ненавидеть мир, снимая Wigstock поближе к дому. и чувствуя радостную уверенность в том, что квир-люди тайно наделены магической силой. Спустя десятилетия копия Aimee & Jaguar , купленная по подарочной карте Beyond the Closet Bookstore у друзей семьи-лесбиянок, все еще стоит на моей полке — до сих пор не читала ее, слишком напугана неминуемым концом.Когда мне, взрослому художнику, что-то кажется слишком дорогим, всегда есть крошечный фермерский дом с зелеными крышами, спрятанный в переулке за 7-Eleven, радужные флаги и люди, выстроившиеся в очередь на бесплатный общественный обед в огромной старой кирпичной церкви, гигантский валун, который оказывается чьей-то сварливой домашней черепахой, таинственными нарисованными от руки знаками русалки, которые раньше висели перед теми домами на Томасе. Прогулки по окрестностям полны маленьких секретных подарков. Когда-нибудь, надеется я, мое искусство может стать одним из них.Когда мне за 20, я живу в Англии, общественное искусство настолько невозможно, что это по-прежнему становится основополагающим аспектом моей работы — я начинаю рисовать маленькие скучающие по дому рисунки, детализированные миры, где обычные человеческие прикосновения, такие как почтовые ящики, стирка и кружки, превращаются в особые открытия. .
28. Справка
Спустя почти 30 лет после нашей производственной практики я с подозрением отношусь к своей памяти, я не могу найти Дом Бейли-Бушай нигде на веб-сайте Мэри Энн. Веб-сайт Bailey-Boushay также молчит и не делится подробностями о волшебных арт-пространствах.Я посылаю ей по электронной почте ни с того ни с сего, чтобы спросить. Боюсь, что моя память каким-то образом это выдумала. Но нет, после небольшого обмена мнениями — мы все так заняты работой — она щедро присылает подтверждения, фотографии и истории, начинающиеся со слов «Вот, дорогая. Надеюсь, поможет.»
29. Как я решил, что
В какой-то форме я открываюсь в середине 9-го класса, но, вероятно, только своим родителям и нескольким друзьям, возможно, только потому, что дела с близким другом, по которому я тоскую, или с угрожающими старшими мальчиками в автобусе идут так любовно плохо. которые иногда следуют за мной к моему шкафчику, девушка в раздевалке моего класса по плаванию кричит, что она сделает с лесбиянками, если увидит их, я буквально голый, пытаюсь как-то телесно исчезнуть в моей одежде.В то же время сейчас середина 90-х, и иногда в Гарфилдской школе полно колючих коротко стриженных девочек и длинноволосых нежных мальчиков. Куча старшеклассников на самом деле явно не в себе, мальчик-гендерквир из команды поддержки, кажется, даже популярен, я не очень понимаю, как все это работает. Позже я узнаю, что эти люди, очевидно, все еще подвергались издевательствам, бросали учебу или рано уходили на «Бегущий старт». На втором курсе мы жалуемся, что произошел массовый исход более заметных ЛГБТК+ детей в моей возрастной группе, направляющихся через улицу в NOVA.Я близок к тому, чтобы покинуть себя, но решаю, что такой школьный мир — это то, чему я должен научиться выживать, а не убегать.
«Тихие домики» Клэр Джонсон, 2006 г.30. Солярий Буше
Я до сих пор не был внутри Bailey-Boushay с той экскурсии в начальной школе, но мои воспоминания об этой комнате реальны, возможно, они также перекликаются с другими инсталляциями — нишевыми художниками, созданными по всему объекту — в своем электронном письме мама моего друга детства называет их маленькие миры за пределами каждой комнаты.Она наняла Beliz Brother, чтобы вместе сделать солярий Boushay в честь Фрэнка Буше, партнера ее близкого друга Тэтчер Бейли. Я помню, как несколько раз встречался с Тэтчер в детстве и часто слышал его имя, но не помню Фрэнка. Какая-то часть меня всю жизнь знала, как называется Дом Бейли-Боушай, но другая часть меня теперь неожиданно перехватывает дыхание от того, насколько это конкретное имя, как это название места так публично объединяет двух партнеров-геев, присоединялось к ним так долго, до брака. было допущено вхождение, вопиюще пережившее все законы и смерть.
31. Были ли мы первыми?
К младшим классам я буду сопредседателем нового Альянса геев и гетеросексуалов Гарфилда. Наш советник Трейси говорит нам, что мы первые в районе Сиэтла. Теперь я оглядываюсь на старые журналы, пытаясь выяснить, как это произошло, когда я вышел, что я сказал своим родителям, что я сказал себе даже в конце тех разворачивающихся дней. Я проверяю свои воспоминания, но теряюсь в этих дневниках, цепляюсь за помощь у друзей, пытаюсь посмеяться над собой и начинаю заново.Я просто пытаюсь выяснить, когда началось GSA или когда я узнал об этом, но я продираюсь через страницы полупрозрачной подростковой тоски, пахнущие поздней ночью, поток домашних заданий, которые держат в руках и обнимают, и почему она не хочет люби меня, может быть, она любит меня. Знал ли я, что я гей, когда это происходило? Наверное, нет.
21 февраля 2011 г. пост-ит Клэр Джонсон32. Названия групп
В те ранние годы мой журнал пестрил песнями, названия групп прорезали обнажённый живот предложения небрежной стенографией, пока я перечисляю то, что звучит по радио.Иногда любовь, или ненависть, или любопытство к песне меняют мое направление, а иногда мое оторванное предложение просто подхватывается после того, как его не трогают, не замечая, что оно сломано пополам. Я лежу на животе и делаю домашнее задание у изножья своей кровати, слушая радиобумбокс у окна. Все мои друзья слушают ди-джея Марко Коллинза на 107.7, фаворита, который неосознанно ставит саундтреки к нашим будним вечерам. На следующий день мы шутим о глупом выборе песен или искренне сравниваем новые увлечения, группы, которых стоит остерегаться на Bumbershoot, RKCNDY или DV8, везде, где нас отпускает шумный взрослый мир.
33. Причина моего существования
Я до сих пор так много помню об управлении Альянсом Геев и Гетеросексуалов, что это быстро становится причиной моего пребывания в Гарфилде. Я подружился с моим застенчивым младшим сопредседателем, мы формируем списки безопасного персонала, даже проводим тренинги для персонала, собираем удивительно большое количество участников в акциях «День тишины», кампаниях с желтой лентой против преступлений на почве ненависти, выступлениях на уроках здоровья, оставшихся Наклейки гордости на моем калькуляторе и блокнотах.В выпускном классе я даже выступаю на своем собственном уроке здоровья, однокурсник спрашивает меня, как я отношусь к тому, что попаду в ад. Оглядываясь назад, я понимаю, что аспекты были проблематичными, мы так молоды и так мало знаем, но также и то, что прямолинейность была захватывающей, когда мы могли что-то сделать. Наш консультант Трейси Флинн не является одним из учителей, у нее таинственные дополнительные способности, и она приносит презентации истории ЛГБТК для наших пятничных обеденных собраний в кабинете здоровья, вербует нас двоих для связи с Коалицией безопасных школ школьного округа, берет группу в Бродвей-гриль каждый ресторан Dine Out For Life.
34. Тупики
Exploring New Directions», обложка ежегодника средней школы Гарфилда «Стрела», Клэр Джонсон, 2000 г.Еще несколько недель в нынешней пандемии Мемфиса, мои звонки пятиклассникам зашли в тупик, я снова нажимаю на маму. Как я узнал о Робе и СПИДе? Она единственный человек, который помнит его со мной, знает, как много значили те времена искусства. Она не знает как, но ясно, что мы знали наверняка. Я отрывисто говорю ей, что информация должна была исходить от нее, никто больше не помнит его после нашего урока, даже дети, которые остались в TOPS, когда я ушел.Через несколько дней она присылает мне сообщение, что думает, что он был соседом по дому с моей воспитательницей.
35. Пенсионеры
Покопавшись в моих ежегодниках, я обнаружил, что в первый год не было Альянса геев и гетеросексуалов. Он появляется в крошечном уголке второкурсника, и к следующему году я уже сопредседательствую. У меня смутные воспоминания о том, что кто-то другой основал его прямо перед отъездом из Гарфилда, я пытаюсь найти записи в журнале о нем — когда я понял, что он там был, кто сказал мне или даже знал, что мне это будет интересно, — но застреваю во всех этих Убитая горем грязь молодого гея и не могу больше смотреть на подростковую тоску, бросить дневники.«Взрослый я» иронично замечает, что кто-то из сотрудников ежегодника услужливо назвал нашу страницу «Собираемся вместе». В подписи под фотографией нашего улыбающегося сопредседателя, гордо держащего в руках новый список безопасных сотрудников, говорится, что группа образовалась в 1998 году; в более раннем ежегоднике говорится, что GSA началась в результате идеи, сформулированной старшими Даной Принс и Клайдом Петерсеном.
36. Миллион возможностей
Оригинальное изображение «что мы делаем» из интервью Клэр Джонсон с Марди, 2021 г.Пандемия все еще вгрызается в зубы, но случилось чудо — моя мама нашла мою старую воспитательницу в соцсетях, связала нас, сейчас у нас видеозвонок. «Но тебе действительно стоит поговорить с Марди, — говорит она, — они были лучшими друзьями, хотя и развелись». Оказывается, бывшая жена Роба Марди Роудс работала с моим отцом, они даже старые друзья. Миллионы возможностей открываются во мне, как нервная радуга бабочек. Марди рада познакомиться со мной. После всех этих лет он был здесь.Когда она рассказывает об их жизни, тепло разводя руками или от души смеясь в мрачные моменты, все больше и больше имен пересекаются — ее старый друг Пол Фельдман из комитета AIDS Memorial Pathway, в котором я участвовал, очевидно, он тоже знал Роба, моих родителей. мой друг Марк Секорд подталкивает Вирджинию Мейсон к согласию управлять Bailey-Boushay, и Роб, конечно же, умирает там, я представляю, как он бросается в искусство моей производственной практики, очевидно, он умер в 1995 году. Я не знаю, была ли недавно обнаруженная паутина смешанные связи означают, что этот мир мал или огромен.Может быть, это просто означает, что я уже стар и живу там, где вырос.
37. Первые симптомы
Марди пишет мне по электронной почте о Робе, чтобы помочь мне с идеями для моего паблик-арта Кэла Андерсона. «Иногда в моей голове возникают сцены, похожие на старые слайд-шоу. Наша первая поездка на запад, прогулка по полевым полям в Вайоминге. Наша старая армейская палатка для щенков, которую мы использовали для кемпинга в нашу первую поездку. Впервые увидел Скалистые горы. Мы любили животных. Роб подарил мне мою первую собаку и наших первых кошек.Мы усыновили наших кошек до того, как уехали на запад, поэтому они путешествовали с нами из Пенсильвании в Вашингтон». Они познакомились в колледже, поженились, вместе переехали сюда. Оба выучились на учителей, он занимался всеми видами искусства и драмы, но она оказалась в пиаре. Она говорит мне, что его отец был жестоким, что в Сиэтле он впервые понял, что «вы можете быть геем, не причиняя себе телесных повреждений». Внутреннее содрогание. Выход Роба был грязным и болезненным — она не приукрашивает их развод — но тем не менее они восстановились. Она снова вышла замуж, родила детей, и все же Роб остался в семье, нянчил ее сына, жил через дорогу, дерзко переставлял декор ее гостиной, убирая там спонтанные занятия искусством, пока она была на работе.«Самое раздражающее, — смеется она, — это то, что он всегда делал это лучше». Она добавляет в электронном письме: «Большие воспоминания о парке Равенна, мы жили рядом с пешеходным мостом и каждый день гуляли по парку с детьми, с собакой, с Робом. На самом деле, мы гуляли по Равенна-парку, когда он впервые сказал мне, что у него симптомы СПИДа».
38. Потребовалось усилие
Оригинальное изображение «что мы делаем» из интервью Клэр Джонсон с Марди, 2021 г.Я связываюсь через социальные сети, чтобы спросить Клайда и Дану об Альянсе геев и гетеросексуалов Гарфилда. Дана сейчас в Огайо, профессор социальной работы, занимающийся изменением таких систем, как защита детей и ювенальная юстиция, для радикальной поддержки ЛГБТК+ молодежи. Клайд — плодовитый мультидисциплинарный художник, создающий фильмы, музыку, инсталляции, а теперь даже основавший художественную резиденцию. Я никогда не разговаривал ни с одним из них по телефону до сих пор, последний раз, когда я столкнулся с Клайдом, был в том учебном лагере Public Art.Он вежливо спрашивает, как продвигается искусство, с ними обоими так приятно общаться, он упоминает статью Гарфилда Messenger о формировании GSA. Я совсем забыл об этом, но Клайд думает, что у него есть копия на полке журнала, и мягко смеется, что его память здесь острее, потому что, «случайно» оставив эту статью на кухонном столе, он признался отцу. Он тут же присылает отсканированную копию, интересно теперь, так ли я, 10-классник, впервые узнал о группе. Они оба упоминают о переходе из группы поддержки под названием «Люди для людей», о бегстве из кабинета психолога размером со шкаф.Конфиденциальные встречи были уязвимы для капризов других студентов, каждый раз, когда дверь открывалась, это мог быть новый посетитель или случайные дети, кричащие «педики!» Клайд считает, что это изменение было вызвано тем, что один конкретный ученик был избит и бросил учебу, а это означало, что для того, чтобы сделать школу более безопасной, необходимы более открытые активистские усилия. Он напоминает мне об организациях, о которых я давно забыл, о выпуске журнала о правах квир-молодежи под эгидой Сиэтлского молодежного проекта. Дана помнит, что хотела, чтобы новая группа была пространством только для гомосексуалистов, но другие убеждали ее, что слово «натурал» в названии было необходимым прикрытием для студентов, которые еще не могли выйти.Все это происходило в старшем классе, они были в «Бегущем старте» и почти не посещали школу, за исключением того, что собирали документы, чтобы официально создать эту группу. А потом они закончили. Никто из нас не помнит, как никому не известный второкурсник и сокрушительно застенчивый первокурсник оказались ответственными за внедрение GSA в следующем учебном году. Дана, наверное, права: «Я думаю, была пустота, никто не хотел этим заниматься и мы все уходили. Кто-то сказал мне, что вы готовы.
39.Один ужас
Вскоре после радостной одиночной поездки на Гавайи у Роба развилось слабоумие, связанное со СПИДом. Это один из ужасов СПИДа, о котором я никогда не слышал. Позже Марди обрабатывает это в каком-то частном письме, напрягает и толкает до предела. Она должна была отправить его в Харборвью. В конце концов он возвращается оттуда, но так много вещей разрушено. Он теряет свою квартиру, но суть того, что она мне говорит, не в этом. «Он разгромил свою квартиру, но в процессе этого он был еще и художником.Поэтому, когда мы пошли его убирать, повсюду были маленькие алтари разных творений». Ее быстрая улыбка исчезает, когда она говорит о младшем брате, который не хотел, чтобы Роб навещал его и его детей. «Я потерял это. Я сказал ему, что он болен, и одна из вещей, которые у него есть в его квартире, — это маленький алтарь, на нем свежие цветы и свечи, а также твое фото в детстве, и он обнимает тебя. Эта фотография стоит на почетном месте в его квартире. Я хочу, чтобы вы сохранили эту мысль после его смерти.”
40. Гей-клиника Сиэтла
Я не знаю, как появился мой районный видеомагазин, но Марди быстро предлагает: «Да, там была клиника». До того, как On 15th Video переехал, я понимаю, что в пожарной части № 7 размещался Country Doctor, где, начиная с 1979 года, по средам и субботам работала полностью управляемая добровольцами гей-клиника Сиэтла. В онлайн-видео Тим Бурак описывает встречу однажды ночью в каминный зал «старой пожарной части», организовав то, что стало Северо-Западным фондом по борьбе со СПИДом.Я представляю, как Роб ждет экзаменов, а я, маленький ребенок, смотрим на узкие проходы мюзиклов в мюзиклах в оригинальном месте через улицу.
«Беги, счастливчик, беги!!» Роб Уоллес, 1987 г. Фото: Mardie Rhodes
41. Дети-исследователи
Марди делится воспоминаниями о моих публичных художественных планах, мои рисунки все больше наполняются деталями. Планы сделать совместную детскую книгу, общая любовь к детям-исследователям, Роб, любящий солнце, центр внимания в любой комнате, его арт-шоу в Vogue с умными названиями 3D-картин с надписью «Розовый слон» и глобусом P-I, Хэллоуин. костюмы и наряды, есть только одно фото в костюме, она права, маленький поляроид потрясающий.В альбоме он рядом с Робом и моей воспитательницей, отдыхающими на ярко освещенной солнечной лестнице. Муж Марди и Роб разделяли любовь к MTV, когда оно было новым, они прятались в подвале, тратя часы на просмотр. Марди описывает, как они возвращались домой с работы, спрашивая, что мешало им помочь по хозяйству или обедать, и они вдвоем злорадно кричали: «Мы просто пишем в наших журналах!» Когда я, наконец, прихожу лично, сидя на расстоянии 6 футов друг от друга на ее лесистой задней палубе, она счастливо кивает большой сосне.«Мы немного посыпали его там, а затем немного в юго-западном углу двора, потому что он очень любит солнце».
42. Напомнить мне еще раз
Солярий Boushay создан из искусства и полон искусства. На фотографиях, отправленных по электронной почте, стены выглядят как гостиная моей подруги за годы, когда она стала темно-таинственно-синей, настолько глубокой, что казалась буквально глубокой, состоящей из скрытых глубин, но синего цвета, который также необъяснимо почему-то желто-оранжевый, теплый. Мэри Энн объясняет, что цвет был намеренно между теплым и холодным, для больных СПИДом, пытающихся контролировать температуру своего тела.Длинная полированная ветвь перила соответствует жизненному циклу дерева, а колонна имеет прорези для оставления в ней заметок, если люди захотят. Мое лицо невольно сморщивается. Она прислала мне фотографии закопанных под полом записок для Фрэнка Буше, все они адресованы «Фрэнки». Она также рассказывает, что стихотворение Уильяма Стаффорда «История» было тиснено, чтобы его было легче читать слабовидящим пациентам. Я думаю, что панель со стихами выглядит чуть выше тела. На фото я вижу только части, медные буквы, проступающие обрывками из синевы —
НАПОМНИТЕ МНЕ ЕЩЕ РАЗ – ВМЕСТЕ
СТРАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
ДРУГОЕ ПОСМОТРЕТЬ
КОГДА-ТО МЫ ПЕРЕСЕЧИМСЯ
ОБА
НАВСЕГДА
Я ПРИКОСНУСЬ К ТЕБЕ
Оригинальное изображение «что мы делаем» из интервью Клэр Джонсон с Марди, 2021 г.Вдоль стены над веткой есть другие части. Последнее в электронном письме — фотография картины под названием «29 камешков» — Фрэнк Буше прожил 29 лет. Его семья сказала, что готовая комната была «идеальной, нечто среднее между часовней и дискотекой». Это утверждение мне ужасно знакомо, я, должно быть, спрашивал ее об этом раньше.
43. В то время это было волшебное место
Ближе к концу, после деменции, Роб проводил свои дни в доме Бейли-Боушай, в доме, который Марди ласково называет детским садом для взрослых.Подружился со многими трансвеститами, разработал костюмы на тему Эрте: «Я не знаю, как все это произошло, но в Bailey-Boushay происходила эта трансвеститная вечеринка на Хэллоуин, и Роб был в центре этого, а затем мои дети и я. были в гостях, и они помнят, что там было много крутых людей, которым нравилось одеваться в костюмы, и что в баре сока можно было смешивать яблочный сок, апельсиновый сок и какой-то другой сок вместе». Она вскидывает руки и смеется. «И это то, что они помнят.Ее лицо становится серьезным. «В то время это было волшебное место. Они проделали хорошую работу, они действительно сделали это». Мы никогда не говорим о настоящем конце, хотя теперь я знаю, что он умер там. «Что-то было в этом месте, где люди собирались вместе, чтобы просто позаботиться о людях, умирающих от СПИДа, где вы могли быть по-настоящему собой и просто, знаете ли, потерять это. Потому что вы держите его вместе для всех остальных вокруг. Потому что так много людей умирало».
44. 15-е видео
Через шесть месяцев после того, как я переехал в свою квартиру после развода неподалеку, видеомагазин закрылся.Последний фильм, который я беру напрокат, очень похож на меня самого в старшей школе — на грани странности, но нет, артистичный и готовый к чему-то эпичному, но также и нет, ничего особенного не происходит, поздно ночью в одиночестве, с Тильдой Суинтон в главной роли. Я послушно бросаю его через прорезь для возврата, а не храню в качестве сувенира. Сегодня историческое пожарное депо превратилось в дорогой сувенирный магазин, я захожу один раз ради воспоминаний, скучая по пружинистому прыжку вверх по лестнице в теплый оранжевый свет. Это больше не работает, что-то менее дружелюбное.Но, выглядывая из-за угла, за пустым QFC, я все еще вижу призраки себя подростка — быстро топающие по сумеречному дождю переулку в моих любимых сабо, счастливые дуновения одинокого свежего воздуха в лицо, какая бы музыка в моих наушниках ни обращала все грустные мысли вспять. упираться в поэзию, беспечно уворачиваясь от выбоин на лужах, как какая-нибудь грязная балерина.
1 сентября 2014 г. пост-ит Клэр Джонсон45. До переезда сюда
Работая над оформлением окон парка, юные Марди и Роб постоянно застревают у меня в груди.Я рисую другие вещи, но мое сердце неловко возвращается к тому времени, когда у ВИЧ/СПИДа не было названия или даже не существовало, до того, как они переехали сюда, до того, как Роб понял, что любовь к Марди не означает, что он натурал. Мои эмоции, кажется, устремляются прочь без меня, ища тепла какого-то дряхлого драгоценного момента, прежде чем какая-либо опасность была ясна. «Наша первая совместная квартира была на верхнем этаже старого викторианского дома в Мидвилле, штат Пенсильвания, — пишет Марди. «У нас была тысяча шагов до нашей квартиры, но солярий в старом стиле, прямо из Мэри Поппинс, был доступен только из нашей ванной.У меня была комната, заполненная комнатными растениями. Нам очень понравился этот чертов солярий. Роб забирался на крышу, чтобы почитать газету и позагорать в солнечные дни».
46. По радио
Я знаю, как устроен мир, нас не большинство, даже если в начальной школе я, надеюсь, слушая лесбийскую песню о любви Джуди в машине, превзошел все шансы и стал геем. Мир большой, и я привык любить то, что мне не нравится, это нормально. Я полагал, что мои ранние подростковые годы были озвучены лучшими мировыми песнями, а к старшему году радио все равно меняется, ди-джеев больше нет, я перехожу со 107.от 7 до 90,3 и более или менее остаются там на всю жизнь. Но его голос раздается в один из внезапных воскресных дней в зрелом возрасте, я устало работаю на ноутбуке, спустя годы после развода, в другой стране и на побережье, и снова с родителями, я так благодарен, и теперь я здесь, у себя дома, работаю. ежедневно. DJ Marco Collins заменяет 90.3, он звучит точно так же, восторг и стремительное путешествие во времени, старая дружба и одинокая домашняя работа, неуклюжие наряды, длинные волосы, которых у меня больше никогда не будет, смех с девушками, которых я любил, запутанным образом, или люди В итоге я полюбил навсегда.Я наконец понимаю, что он гей. Открыто так. Какое волшебное облегчение, что любая часть моей истории исходит от моего народа.
Оригинальное изображение «что мы делаем» из интервью Клэр Джонсон с Марди, 2021 г.47. Раздельная смерть
Марди любезно одолжила мне свой семейный фотоальбом Роба. К концу 2021 года он все еще лежит рядом со мной в студии, удобно сложенный рядом с недавними рисунками и репродукциями, а также исследовательскими материалами из всех паблик-арт-проектов, которые я реализовал во время пандемии.Некрологи Роба аккуратно наклеены на две отдельные стороны последней страницы, вплотную друг к другу, как две стороны медали. Есть сиэтлский, полный художественных проектов, обучения, театра, костюмов и игр, мир сообщества, который закрепляет теплую спокойную улыбку Роба на фотографии выше. Воспоминания направлены в Дом Бейли-Бушай и Бригаду куриного супа. В одном из Пенсильвании говорится, что он «умер в своем доме от рака легких» и перечисляются бывшие места работы, такие как инструктор по водным лыжам, клерк архива, судно для ловли крабов на Аляске — даже его прежнее членство в церкви — прежде чем добавить «он также рисовал портреты».Они даже указывают отдельные даты смерти с разницей в один день.
48. Временный
Мое временное паблик-арт «Тропа памяти жертв СПИДа» поднимается как раз к церемонии открытия близлежащих постоянных произведений искусства. Это кажется славным и странным, как будто я знаю всех в парке Кэла Андерсона, или все друзья, ожидающие своего часа. В течение нескольких дней искусство немедленно искажается, неоднократно искажается все лето и осень, куски разрезаются и разбираются, в конце концов, заменяются.Гетеросексуальные белые друзья все говорят о бездумной глупости, друзья ЛГБТК+ и БИПОК в основном воспринимают порчу как личную, специфически гомофобную, ненавистную. Все глубоко добры, и обе вещи могут быть правдой. В ожидании замены какой-то анонимный незнакомец пытается собрать его обратно, как пазл. Их нежное усилие сбивает меня с ног.
49. Бесспорно ограниченный
Я знаю, что фраза «Альянс гетеросексуалов-геев» устарела и является бинарной, несомненно, ограниченной в том, что она охватывает.Многие из нас были трансгендерами, многие студенты не пришли, вышли позже, наверное, не чувствовали себя там в безопасности, все равно у всех у нас разные воспоминания, пересекающиеся, пересекающиеся и расходящиеся. Даже тогда группа была лишь частью ЛГБТК+ сообщества одной школы, работала только на некоторых из нас, всегда неполная и несовершенная. Моя история — это только моя история. Но меня расстраивает, как трудно раскрыть только мою непосредственную историю — лично для себя, — не говоря уже о более крупных историях сообщества. Как разочаровывающе невидимы, даже с недавнего времени, в конце 90-х, даже сейчас, насколько непостижимы наши индивидуальные и коллективные истории.Откуда сегодня квир или транс-студент в Гарфилде знает, сколько наших воспоминаний висит там, молча болея за них.
«Что мы делаем», Клэр Джонсон. Временное общественное искусство по заказу Управления искусств и культуры. Установлено в 2021 году. Тринадцать витрин, вдохновленных интервью с четырьмя местными выжившими, рассказывающими об их опыте жизни с ВИЧ и о семье.50. Здесь в будущем
Во всех наших разговорах Марди неизменно смешная и острая, щедро открытая, воспоминания и смех и воздетые руки каскадом льются по экрану телефона или компьютера.Когда я прибываю на ее задний двор летом 2020 года, она ждет меня — весь урок истории 5-го класса выложен на ее террасе, шокирующе здесь, в будущем, знаменитые картины аккуратно прислонены к дому только для меня. Роб сделал их, когда учился на уроке рисования в Центральном Сиэтле. Я не могу в это поверить — она на самом деле дает мне Ван Гога, реального, как всегда, теперь ежедневного спутника. В какой-то момент Марди делает паузу, чтобы детализировать временную шкалу: «В 1990 году он прошел тестирование, я помню, потому что была беременна.Он постучал в дверь моего кабинета и вот так, — она улыбается, — крепко обнял меня и поцеловал. И это был первый раз, когда он поцеловал меня, наверное, за много лет и лет, потому что он только что получил отрицательные результаты. Итак, в 90-м он был отрицательным, в 92-м он был положительным, а в 95-м он умер. Так быстро.» Ее голос падает в более низкий регистр, тише. Я спрашиваю, сколько ему лет. «42? 43? Боже, который сейчас кажется таким ребенком.
51. Пабло
Это письмо такое длинное, а еще есть миллион вещей, которые я не могу сказать.Ландшафт района, даже моя детская игровая площадка в Волонтер-парке, изобилует частными мемориалами, имена которых я не имею права называть, бесчисленными историями, большими, чем моя, людьми, которых я не знаю. Прошу прощения за все, чего не хватает. Я знаю, что многие люди знают больше меня. Ты можешь мне что-то рассказывать или задавать вопросы, обещаю.
Раскрашенная вручную открытка для «La Mia Terza Mostra: серия вечерних городских пейзажей» Роба Уоллеса, 1987 г. Предоставлено Марди Роудс.52.Мой журнал
Роб умер в конце ноября 1995 года. Я тогда был в восьмом классе. К 9-му классу я яростно или отчаянно пишу в своем дневнике каждую ночь, мой почерк чуть моложе, чем у взрослого, немного детского жира, прилипшего к буквам «j» и «i». Запись ровно через год после его смерти — это когда все меняется, отсюда в будущем я могу сказать, что происходит, даже если я не могу точно определить, когда я вышел. Но в 8-м классе месяцами ничего не пишется, я не знаю, что делал, когда умер Роб.Мне почти столько же, сколько и ему, когда мне приходит в голову оглянуться назад: 28 марта 1995 года, 7-й класс. Судя по радио, Адам Ант, Бьорк, Green Day, Nine Inch Nails и Elastica, я в восторге от своего первого выступления на Mercer Arena, яростно преданных друзей, смутных увлечений и желания купальника. Внезапно вот оно. «Роб Уоллес умирает (или умер) от СПИДа. Я не знал, что он у него есть. Я делаю кассету «для него». Ведь я знала его фамилию.
Роб Уоллес, р.1952 – ум. 1995. Предоставлено Марди Роудс.
53. Роб
Единственный раз, когда я действительно слышу, как Роб говорит сейчас, это старое письмо к Марди. Вскоре после их развода расстояние начинает исцелять их дружбу, Роб работает на крабовой лодке на Аляске. Он моложе, намного моложе, чем я сейчас. Дорогая Марди, Привет, маленький Пуки Нуки Туки Дуки Моллимануки. Ну я все еще здесь. Датч-Харбор медленно раскрывает передо мной свои прелести. То, что это была самая длинная неделя в моей жизни, не означает, что я не в восторге: вот где она.Я был очень зол прошлой ночью. Продуктовый магазин через дорогу закрылся в 7 вместо 9. Мне особо ничего не было нужно. Но одна из вещей, которые можно здесь сделать, это погулять в продуктовом магазине. Просто тусоваться. На днях я снова ходил в Уналашку. Потом я пришел домой. В этом Уналаска очень похожа на продуктовый магазин. Я сделала все рисунки и написала страницы и страницы, а с этим чувством по-прежнему абсолютно ничего не поделаешь — я так взволнована встречей с ним.
Клэр Джонсон — известная писательница и художница.В течение 13 с лишним лет она каждую ночь рисовала и писала на стикерах, чтобы сохранить что-то из каждого уходящего дня, и на данный момент сделала почти 5000 рисунков, выдержки из которых были взяты из колонки лирических эссе Seattle Review of Books . Ее витрины в парке Кэла Андерсона для Мемориального пути СПИДа (основанные на интервью с людьми, пережившими много лет о ВИЧ и семье) и ее художественные баннеры на 35-й улице и Интерлейк-авеню N (навеянные воспоминаниями местных пожилых людей о воде) находятся на просмотр до августа 2022 года.В настоящее время она завершает рукопись гибридной формы «Буду ли я жить здесь, когда вырасту», , смешивая текущую жизнь с темами исторической миграции на запад и семейными историями. Ее письмо также работает, чтобы раскопать квир-историю, не делая вид, что эти голоса не были стерты насильственно.
Узнайте больше о программе сохранения исторического наследия города Сиэтла и о том, как вы можете принять в ней участие, на сайте www.seattle.gov/neighborhoods/historic-preservation.
Этот предмет был заказан Департаментом по делам микрорайонов Сиэтла.Выраженные мнения и содержащаяся здесь информация не обязательно отражают политику, планы, убеждения, выводы или идеи города Сиэтл .
Betrayal at House on the Hill: Third Edition обзор — лучшие и самые грязные хиты настольной игры ужасов
Если вам не нравится «Предательство в доме на холме», его новое третье издание не изменит вашего мнения.
Несмотря на множество изменений, представленных в последней версии настольной игры ужасов, она по-прежнему обеспечивает почти такой же опыт, как и второе издание, которому уже более десяти лет.Игроки по-прежнему контролируют список обреченных персонажей с различными чертами, они по-прежнему перемещаются по дому с привидениями, сталкиваясь с жуткими событиями, и по-прежнему бросают много костей. Геймплей Betrayal, напоминающий американские горки, понравится не всем, но если вам всегда нравились глупости, которые предлагает Betrayal, или если вам это хотя бы любопытно, то третье издание предлагает наилучшую возможную версию этого. . (В любом случае, это не расширение — об этом чуть позже.)
Предательство в доме на холме: третье издание — настольная игра для любителей ужасов.Он берет многие знакомые любителям ужасов образы — дом с привидениями, группу ничего не подозревающих, но отважных авантюристов, призраков, серийных убийц и многое другое — и складывает их все в одну грязную, очаровательную упаковку. Основной игровой процесс Betrayal невероятно прост; игроки по очереди перемещают свою миниатюру по ряду взаимосвязанных плиток, вытягивая карты и бросая кубики по пути, ожидая того рокового момента, когда один из них может повернуться против остальных как предатель.
Но Betrayal никогда не был главным геймплеем — удовольствие от игры исходит от ее атмосферы и историй. Настольная игра похожа на игрушечную коробку ужасов, предоставляя игрокам все необходимое для разыгрывания собственных жутких сценариев. Насколько хороши эти сценарии, на самом деле зависит от того, какие игрушки игроки берут из коробки — в частности, от качества различных сюжетных линий игры, известных как призраки, — но третье издание хорошо подталкивает игроков в правильном направлении.
«Предательство» — одна из тех настольных игр, которая исключительно лучше, когда игроки подходят к ней правильно.
Включение карт сценариев не является чем-то новым для серии «Предательство», поскольку они дебютировали в побочной игре «Предательство в Таинственном особняке» на тему Скуби-Ду, но их включение приветствуется. Они не только расширяют возможности игры, чтобы рассказать всеобъемлющее повествование, предоставляя отправную точку, которая затем приводит к возможному прибежищу, они также делают Betrayal более легкой игрой для правильной игры.
Я не склонен поддерживать аргументы, возлагающие на игроков ответственность за то, чтобы они испытали настольную игру определенным образом, потому что это часто может выглядеть как тонкое наблюдение за воротами или отвлечение других от игры, потому что они делают это «не так». Тем не менее, Betrayal — одна из тех настольных игр, которая исключительно лучше, когда игроки подходят к ней правильно. В основном это означает, что вы должны быть на борту с его жуткой атмосферой и упором на удачу. Это также может означать принятие определенных решений, например, меньшее количество коротких пауз в игровом процессе, так как перерывы могут разрушить погружение и ослабить волнение.Это происходит чаще в таких играх, как Betrayal, где новые концепции вводятся в каждом прохождении, но их можно смягчить за счет хорошего написания правил и дизайна макета, который, безусловно, улучшен в третьем издании по сравнению с его предшественниками. Другой вариант — избегать повторного прохождения призраков. Включение карт сценариев в Третье издание помогает с обоими этими вариантами, упрощая процесс срабатывания привидения и связывая почти каждое привидение с конкретной картой сценария.
Третье издание содержит ряд серьезных улучшений: эталонные карты, новые доски персонажей и миниатюры.Ходы игроков были изменены: они заканчиваются всякий раз, когда игроки обнаруживают комнату, а не когда берут карту — правило, также введенное в Betrayal at Mystery Mansion. Броски призраков также были скорректированы, чтобы игроки бросали кубик за каждое обнаруженное предзнаменование, при этом пять или более запускают сценарий — изменение, впервые появившееся в Предательстве у Врат Балдура, посвященном Dungeons & Dragons. Эти изменения в некоторой степени предотвращают слишком раннее появление привидений в игре.
Третье издание содержит целый ряд мелких улучшений, которые делают его более удобным, чем его предшественник.
Я говорю «в некоторой степени», потому что система не является надежной — привидение произошло относительно быстро в первой игре, в которую я играл, — но, по крайней мере, это гарантирует, что привидение не сработает в течение первых двух ходов. Это дает игрокам время погрузиться в историю и атмосферу, прежде чем углубляться в основной ход игры. Это также дает игрокам больше шансов найти приличное снаряжение и улучшения характеристик, прежде чем они начнут заниматься более опасными вещами, такими как бой, что делает соревнование немного более сбалансированным.
Третье издание содержит целый ряд мелких улучшений, которые делают его более удобным, чем его предшественник. Включение опции «Предатель поневоле», которая позволяет любому игроку, который считает себя обремененным ролью предателя, передать ее кому-то более желающему. Определенные карты событий, ведущие к определенным прибежищам, если игроки захотят их бросить. Плитки с повышением характеристик, дающие их игроку, который их обнаружил, а не тому, кто заканчивает на этом свой ход.Не говоря уже о многих косметических изменениях, таких как новые иллюстрации, миниатюры более высокого качества, более простые в использовании доски игроков и более разнообразный список персонажей.
Все эти изменения являются отличным дополнением к основной формуле Betrayal и в совокупности гарантируют, что третье издание станет сборником лучших хитов для этой серии. Однако они не решают фундаментальных проблем, которые, несомненно, будут серьезным препятствием для некоторых игроков. Хотя все привидения, представленные в третьем издании Betrayal, являются новыми — некоторые из них являются продолжением привидений, найденных в предыдущем издании, например, возвращение Багрового Джека и ведьм — играя в несколько и прочитав оставшиеся из 50 включенных, игра по-прежнему имеет свою долю рвани.Несколько привидений, которые я испытал на себе, когда писал этот обзор, были довольно средними. Ни одна из них не была столь же жалкой простотой, как «убить этих пауков» — хотя некоторые из них представлены в третьем издании — но они не достигли творческих высот, которые можно найти в расширении Widow’s Walk, выпущенном для предыдущей части Betrayal. версия.
Темы для большинства привидений отклоняются от типичных тропов ужасов, на которые второе издание полагалось слишком много.
Безусловно, в книгах Traitor’s Tome и Secrets of Survival можно найти несколько интересных привидений, в том числе большинство привидений в кооперативном стиле, в которых нет предателя — которые раньше почти всегда были самыми скучными. К сожалению, бесплатные привидения, где все игроки работают друг против друга, кажутся довольно скучными, и многие из привидений «предатель против героев» чувствуют, что они были бы намного более приятными для одной стороны, чем для других. Другие. Тем не менее, по крайней мере, темы для большинства привидений отклоняются от типичных тропов ужасов, на которые Второе издание слишком сильно полагалось.Вместо этого призраки в Третьем издании меняются от невероятно глупых, но очаровательных — включая явные отсылки к «Челюстям» и «Властелину колец» — до слегка жутких, как будто кто-то крадет части тела людей, но всегда предлагает что-то неожиданное.
Многие комнаты в третьем издании будут знакомы игрокам предыдущей версии.До сих пор жаль, что команда сценаристов не поэкспериментировала и не создала что-то более похожее на «Прогулку вдовы», так как расширение перенесло концепцию «Предательства» в такое множество странных и замечательных мест.Хотя в ней по-прежнему было много мест, которые были откровенно несбалансированными, по крайней мере, они экспериментировали с игровой механикой и концепциями таким образом, чтобы сделать их запоминающимися. В конце концов, лучший фильм ужасов категории B не обязательно фокусируется на попытке рассказать связную историю, а на том, чтобы предоставить зрителям как можно больше забавных моментов. Я бы хотел, чтобы Betrayal: Third Edition опиралась на этот подход больше, чем сейчас, вместо того, чтобы идти более безопасным путем с его темами и игровой механикой. С другой стороны, я понимаю необходимость предложить более доступный и консервативный опыт в вашем основном выпуске.Будем надеяться, что Avalon Hill переделает Widow’s Walk вместе с этой новой и улучшенной версией Betrayal.
Тем не менее, третье издание, несомненно, является лучшей основной частью серии. Изменения качества жизни делают его более плавным и доступным, в котором много искренней любви к сериалу. Если вам нравится «Предательство в доме на холме», вам понравится и третье издание. Если вы хотите испытать Предательство, играйте в Третье издание. Просто обязательно попробуйте расширение Widow’s Walk для второго издания, если сможете.
Купить «Предательство в доме на холме: третье издание» на Amazon UK. Игра будет доступна в США в августе 2022 года.
.